Женщины на лавках загомонили и закивали, подтверждая: Джахан — последняя надежда.
Ребёнок был завернут в несколько одеял, изнемогал от жара, и первым делом его следовало напоить.
— Только не говори, что в больницу надо, — продолжала мать, и слёзы вдруг полились у неё из глаз. — Как туда попасть, в больницу? Самая распутица, и муж на лодке на промысел ушёл. Свекровь сказала, живым из больницы сын не вернётся. Не разрешает она в больницу. Поговори с духами, лекарка. Мы в долгу не останемся, только умоли их!.. Чтоб болезнь сына отпустила.
Ребёнок, освобождённый от одеял и изнемогший от крика, немного притих и теперь лишь обессиленно плакал, скулил, как щенок.
Джахан сняла со стены бубен — женщины в одну секунду как по команде затихли, и дети смолкли, стало слышно, как потрескивает, рассыпаясь, уголь в очаге, как булькает вода в алюминиевом чайнике.
Джахан закрыла глаза, тихонько потрясла бубном. Бубен зашелестел ей в ответ, и стало ещё тише. Младенец всхлипнул и опять заскулил:
— У-у-у, у-у-у…
Джахан равномерно трясла бубном, постепенно и очень медленно приближаясь к столу, на котором лежал младенец, по-особенному ставя ноги, как будто танцуя. Бубен бил всё громче. Джахан стала подпевать бубну, звук шёл даже не из горла, а как будто из глубины тела, низкий, утробный.
Приблизившись окончательно, Джахан стала бить в туго натянутую кожу бубна прямо над головой ребёнка. Время от времени она обводила бубном вокруг, и создавалось впечатление, что в полутьме аила за ним тянется огненный след.
Танец и пение оборвались неожиданно. Джахан замерла, и бубен у неё в руках замер.
— Уходите все, — по-алтайски сказала Джахан, не поворачиваясь. — И не возвращайтесь, пока не позову.
Дети кинулись к выходу, за ними женщины, дверь испуганно заскрипела, потом брякнул замок.
Джахан оглянулась. Никого.
Она аккуратно положила бубен, сказала ребёнку:
— Ты мой хороший, сейчас, сейчас…
И вытащила из огромного кованого сундука медицинский чемоданчик. Разложила чемоданчик на столе, выхватила стетоскоп и градусник.
Распеленав малыша окончательно и обнаружив на нём вполне современный памперс, Джахан хмыкнула себе под нос:
— В больницу, значит, нельзя, а памперс, значит, можно?..
Послушав лёгкие и сердце — везде было чисто, — она поставила малышу градусник, высыпала в бутылочку порошок, развела водой, закрутила соску и дала младенцу попить. Ребёнок жадно выпил воду с порошком, покраснел от натуги, собрался с силами и опять заорал. Джахан дала ему ещё воды.
— Прекрасно он пьёт, что вы мне говорите — не пил, не пил!.. — бормотала она себе под нос.