Он всё это понимал, но сердце у него дрожало, и холодно было в спине, и он не знал, куда девать глаза.
— Садись сюда! — Даша потянула его к креслу. — Ты садись, а мы будем на тебя любоваться!
— Любоваться, — подал голос Макс, — лучше на тебя, дорогая. Ты не изменился, Алексей Ильич. Ну… почти.
— Тебе, конечно, кофе, Макс? — почти перебила Джахан.
— Конечно.
— Я в прошлом году был на твоей первой выставке, — сообщил Хабаров Даше. Она захохотала. — Даша Жу, московская знаменитость!
— Ещё какая, — согласилась Даша, подбежала к Максу, взяла его под руку и сделала особенное лицо.
— Художник, — начала она голосом, тоже особенным, — видится в первую очередь манипулятором — произведений и идей. Он может оказаться тактиком, который за счёт просчитывания рыночной и медийной конъюнктуры осуществляет поддержание своей личной власти, собственного символического и реального капитала.
— Даша Жу — твоя идея? — наслаждаясь, спросил Хабаров у Макса.
— Отчасти.
— Ну, разумеется, он всё придумал. Мне бы и в голову не пришло! Главное, какой успех, Лёша! Какой успех!.. От смеха сдохнуть можно!..
Джахан принесла поднос с пиалами и чайником. Хабаров старался на неё не смотреть.
Она разлила чай, высоко поднимая и вновь опуская над пиалами носик чайника, и ни одна капля не пролилась, ничего не брызнуло на стол! Отдельно она подала Максу чашку кофе, забралась в кресло и поджала под себя ноги.
Всё. Момент встречи, он же вечер воспоминаний, окончен. Магазин «Ностальгия» закрыт на висячий замок.
Алексей Хабаров взял пиалу, глотнул чаю и зажмурился — так он был горяч и памятен ему.
Они ждали, и он знал, что должен заговорить первым.
Он глотнул ещё раз.
В телевизоре ведущий наставлял какую-то нечёсаную и неумытую тётку:
— Вы, милочка, своими нарядами доведёте до беды не только детей и мужа, но и меня. Вы просто-напросто вульгарны! Это же совершенно противоречит элементарным требованиям вкуса!..
— Итить твою налево, — пробормотал Хабаров. — Где пульт?
Даша подала ему пульт от телевизора, и он убавил звук.
— Пётр Сергеевич Цветаев, — начал он, — сотрудник особого отдела главного разведуправления четыре дня назад был убит. Джо, как он был убит?
— Отравлен, — отозвалась Джахан. — Разреши, я возьму свои записи?
— Конечно, — кивнул Хабаров.
Джахан перелистала замызганный кожаный ежедневник.
— Здесь расшифровка записи с диктофона, — объяснила она. — Саму запись сохранять я посчитала нецелесообразным.
— Ежедневник взломать трудно, — пропищала Даша, кривляясь. — Можно даже сказать, невозможно!.. Не то что компьютер!
— Отравлен он был накануне. По моим оценкам, за сутки до смерти. Я взяла пробы на разные яды. Сегодня смогу сказать точнее.