Оказалось, что в 1828 году, как мне сообщили, русские осаждали Базарджик и огонь неприятеля вместе с холерой и тифом унесли много жертв между осажденными. Пережившие, изнуренные или больные, не в состоянии были хоронить умерших на кладбище, расположенном вне линии обложения крепости, а потому кидали их в колодцы, вследствие чего последние были отравлены, и вот причина, почему большое число кварталов сделались необитаемыми.
Некоторые наружные колодцы, расположенные вокруг города, также были отравлены трупами лошадей, которыми русские заваливали эти колодцы.
Наконец, кроме того башибузуки через несколько дней по приходе сюда подожгли город в нескольких местах, под предлогом, что христианское его население было расположено к русским.
Удаляясь из Базарджика, я направился с поникшею головой, отягченный тяжелыми мыслями к помещению принца, чтоб посетить караул из двадцати четырех стрелков моего полка.
Новый предмет для грустного чувства… Люди не зная, что вода была положительно вредна для здоровья, воспользовались одним соседним колодцем, причем 21 человек солдат опасно заболели, но поспешно призванный врач особенно позаботился о них, и не теряет надежды на благополучный исход их болезни.
Сегодня утром 30 июля я получил официальное извещение, что военный министр утвердил перемещение мое и капитана М. и побежал вприпрыжку искать моего заместителя, с тем, чтоб принять от него сейчас же командование ротой, которую тотчас же собрал и осмотрел, а затем отправился в свою палатку, не чувствуя под собой земли.
Имею теперь в действительности под командой 135 человек сильных, мужественных, здоровых и славных солдат, за исключением разве только двоих, которые оставляют желать лучшего. Образ моего поведения хорошо обдуман, сдержан и я убежден, что в самое короткое время, успею вдохнуть всем моим людям священный огонь долга.
Не буду управлять ротой свысока, но и не стану искать популярности, убежденный, что заслужу более преданности уважением и боязнью себя, нежели фамильярностью.
Кроме того, буду строг к ошибкам, даже пустым, сделанным заведомо с заранее обдуманным намерением.
Займусь заботами о здоровье своих людей и их житьем, не подавая виду, что они составляют предмет моего особенного внимания.
Буду всегда звать их по имени для того, чтоб они были убеждены, что я могу узнать каждого и во всех случаях.
Постараюсь стоять на страже их прав и заставлю ценить хорошие их поступки, твердой рукой настаивая о вознаграждении моих солдат.
Я окажу им доверие, чтоб заслужить такое же и с их стороны… А затем, если мне будет трудно, обращусь за советами к моему товарищу Моран, этому опытному офицеру, рабу долга и справедливому судье. Он не откажет мне в своих наставлениях.