Мы вышли из лагеря в 6 часов утра и могли сделать в 15 часов лишь 10–12 километров.
За нашей дивизией шла остальная армия. Ночь была темна, направления едва указаны, и есть предположение, что много людей заблудилось при таком трудном переходе по этому лесу. Принц отдал приказание зажечь большие костры на прогалинах, где было можно, и во что бы то ни стало разбить походные наши палатки и поочередно заставил трубить всю ночь в полковые сигнальные рожки, с целью сбора заблудившихся.
Около 3-х часов утра армия почти собралась, правда, немного в смешанном виде, но зато в одном месте. В этот день никто ничего не ел и не пил, по случаю невозможности отыскать капли воды! Офицеры и солдаты умирали от жажды! Простые рядовые тщетно предлагали 10 франков за манерку воды.
Около часу утра, мой вестовой вандеец, по названию Какино, проскользнул в мою палатку, где уже спали 4 офицера и растолкал меня, а когда я с досадой спросил, что ему нужно, то он отвечал шепотом, что ему необходимо переговорить со мною наедине. Отослав его ко всем чертям… но, зная его обычную скромность, я вышел из палатки.
«Что такое?» — спросил я.
«Потрудитесь подойти сюда, капитан».
И приблизясь к моему уху он тихо прибавил:
«У меня есть вода».
Добрый малый боялся, что если его услышат, то украдут его манерку.
Велев ему взять из моего погребца вазу и кофейник, мы оба, как преступники, поставили тайком вазу на огонь, считая, что лучший способ воспользоваться водой будет обращение ее в горячий кофе.
Затем он рассказал мне, что узнав о случившемся со мной в пути предположил, что я буду иметь большую нужду в живительном питье, и не отыскав воды по прибытии, возвратился назад, чтоб достать ее; долго ходил в темноте и только голоса привели его к кучке солдат, сидящих на корточках вокруг подобия колодца, который они вырыли в одной лощине. Спрятавшись, в благоразумном ожидании, когда они наполнят свои манерки, он наконец успел налить и свою и принес ее мне, потеряв целый час на отыскание моей палатки.
Я разделил кофе на две части и, выпив с жадностью свою, другую отдал своему доброму солдату. Рассказываю вам этот факт, чтобы вы могли судить о моем чувстве благодарности ему, если мне лично и невозможно будет выказать этого ему самому.
На следующий день, 26 сентября, палатки были убраны и батальоны построились в обыкновенном порядке. Отдохновение и свежесть ночи умерили солнечный зной и действительно, все весело выступили в поход, покидая без сожаления это ужасное место, прозванное лагерем «Жажды».
Англичане шли впереди, и в этот день не опоздали. В 3 часа утра они построились и направились на восток. Вскоре затем они пошли по большой дороге из Севастополя в Симферополь, и мы услышали перед собою выстрелы, а вскоре я узнал, что англичане захватили часть русского обоза, отправившегося из Севастополя, и завладели несколькими повозками с провиантом.