Но я столкнулась и с удовольствием принимаю то, что он мне дает. Именно сейчас, в эту секунду, когда Адель заходит намного дальше, кладя свою ладонь на мое колено и продвигаясь выше. Наверное, я сошла с ума и потеряла последние капли стыда, но мне так нравится это — нравится ее возбуждающе нежные прикосновения, довольно настойчивые; нравится ее поцелуй и язык, властвующий в мое рту; нравится ее сладкий аромат, смешавшийся с моим, фруктовым.
Блаженно стону прямо в ее губы, когда она достигает моей промежности и начинает ласкать меня через ткань трусиков, уже влажных. В этот момент она отвлекается от моих губ, и я открываю глаза, наталкиваясь на Рэми, прожигающего нас блестящим от возбуждения взглядом. Девушка в его ногах ускоряет темп, и он поводит бедрами навстречу, слегка скалясь, и, положив ладонь на ее затылок, вгоняет член глубже. Напрягается, мелко-мелко дрожа, а потом с громким выдохом расслабляется и, отпуская голову танцовщицы, помогает ей пересесть на свои колени.
Дрожу тоже, так ярко ощущая каждое прикосновение Адель, и наблюдаю, как девушка сжимает и разжимает пальцы, предоставляя Хозяину свое запястье.
Не хочу это видеть, не хочу знать, что сейчас его зубы разорвут вену, и он использует ее не только для физического удовольствия, но и для насыщения. Лучше закрыть глаза, лучше отдаться на волю сладкой неги, лучше очутиться в опьяняющем дурмане, которым окутала меня Адель.
И я уже с трудом сдерживаю стоны, плюю на все правила приличия, разводя ноги шире, и изгибаю шею, чувствуя холодные губы, осыпающие ее поцелуями. Мне так хорошо, что я дрожу, не обращая внимания на то, как мягкие губы заменяются на что-то острое, царапающее кожу. Лишь ошарашенно распахиваю глаза и вскрикиваю, когда резкая боль оглушает, и тут же сильная рука дергает меня с такой силой, что я безвольно впечатываюсь в грудь Господина, успевшего выдернуть меня из-под зубов Адель. Он прижимает меня к себе, пока она разочарованно шипит и, пригибаясь к дивану, отползает назад, напоминая мне побитую змею. Ее глаза горят хищным огнем, и губы изгибаются в ужасающем оскале, пока я вишу в его объятиях, стараясь самостоятельно встать на ноги.
Меня так мутит, что я предпочитаю забросить это дело и довериться Рэми, по каким-то причинам спасшим меня от укуса.
— Что ты делаешь? — в его голосе просачивается ярость, грудь ходит ходуном, и объятия становятся крепче — он почти душит меня, сжимая сильными руками.
Ее лицо до сих пор напряжено, она поводит носом, чувствуя запах крови, а потом вытирает губу подушечкой большого пальца и тут же облизывает его языком. Мне кажется, я до сих пор не полностью осознаю, что же на самом деле случилось, так силен дурман, в котором я нахожусь.