— Спасибо, мой Господин.
— У тебя есть десять минут. Отсчет пошел, — я срываюсь с места, бегом достигая двери, но разочарованно останавливаюсь, слыша его слова: — Ты пойдешь в этом?
Закатываю глаза, вспоминая, что на мне лишь легкое трикотажное платье и ботинки на босу ногу, но не собираюсь отступаться. Он думает, что холод напугает меня? Только не в этом случае, ведь впервые за все это время я выйду на улицу.
— Я не успею замерзнуть, — произношу и, чтобы не терять драгоценное время, открываю дверь, с восторгом выбегая на широкое крыльцо с мраморными ступенями. Кое-где на них еще не сметенные увядшие листья, которые я подцепляю носками ботинок и подбрасываю в воздух. Колючий холод касается моих нагих ног и рук, забирается под подол платья и мигом вызывает мурашки, покрывшие каждый дюйм кожи. Свежий воздух, пропитанный осенними запахами, врывается в легкие, рождая приятное головокружение и чувство эйфории. Мне так хорошо, что я не обращаю внимания на ветер, из-за которого опавшие иссохшие листья перелетают через дорогу, вставая на моем пути и попадая под ноги. Шелест их смешивается с шорохом гравия и стонами ветра, почти оглушая меня после привычной тишины дома.
Мне мало, мало десяти минут, я хочу прогуляться до сада, но для того, чтобы обойти дом требуется куда больше времени, поэтому я просто иду по дороге, вглядываясь в горящий алым горизонт и щурясь от засыпающего солнца, коснувшегося меня своими холодными лучами. В его свете все вокруг кажется ирреально кровавым, даже жутким, отчего я передергиваю плечами, сбрасывая неуютные ощущения и с тревогой оглядываясь по сторонам. Приятное воодушевление заменяется на нечто липкое и пугающее, и я настороженно останавливаюсь, обнимая себя за плечи и растирая их ладонями. Тихий шорох раздается за спиной, принося с собой запах знакомых духов и инстинктивный страх.
Адель.
— Добрый вечер, la petite.
Резко оборачиваюсь, выдыхая в морозный воздух облако пара и натыкаясь на Адель, с ног до головы облаченную в длинный плащ с глубоким капюшоном, скрывающим ее лицо от лучей солнца. Она улыбается, растягивая накрашенные темно-бордовой помадой губы в приветственной улыбке, а я не могу произнести ни звука, с надеждой кидая взгляд в сторону дома. Интересно, Рэми пойдет за мной, если я не вернусь вовремя?
— Он рассказал тебе, не так ли? Ты боишься меня, Джил, — Адель издает глухой смешок и щурит глаза, разглядывая меня с неким пренебрежением. — Интересно, а он упомянул, как эта глупышка была влюблена в него? Как была смешна в этой своей преданности к тому, кто рассматривал ее лишь как забавного ручного зверька? Как радовалась малейшему вниманию с его стороны, даже если это был банальный голод? — она произносит это саркастическим тоном, медленно обходя вокруг и вынуждая меня поворачиваться за ней, потому что, как бы я не пыталась показаться смелой, я боюсь ее. Боюсь удара в спину, разорванного горла, смерти, что несут ее острые клыки. — Знаешь, Элия была намного старше тебя, но отличалась такой же наивностью — чертой, что так привлекает Дамиана. Он может сколько угодно ненавидеть вашу чистоту, но никогда не прекратит тянуться к ней. Поверь, я успела его изучить.