– Shit me sideways[12], – прошептал Йонсон и вывел максимальное разрешение картинки изогнутого отражения.
Оба принялись всматриваться в отражение в вазе, бледную вертикальную дугу на экране главного компьютера.
– Что будем делать? Мне надо рассмотреть его лицо.
Йонсон побарабанил по колену и что-то проворчал.
– Что? – переспросил Йона.
– В почти сферическом отражении фокус располагается перед центральной точкой, но вдали от поверхности… изображение так странно выглядит потому, что лучи с краев и центральные лучи не сходится в одной точке.
– Выпрямить получится?
– Мне надо попробовать вогнутое искажение, которое соответствует зеркально повернутому, и поместить его на главную ось…
– Кажется, времени понадобится немало?
– Несколько месяцев… но! Фотошоп уже изобретен! – улыбнулся Йонсон.
Он открыл программу и начал участок за участком выпрямлять изображение.
Несколько минут слышалось только щелканье клавишей.
Словно при каком-то удивительном небесном явлении, блестящий фон втянулся в белый надрез, и фон потемнел.
– Я весь дрожу, – прошептал Йонсон.
Это было как рождение ангела: бледное лицо медленно проступало на экране и наконец выкристаллизовалось окончательно.
Йона, задохнувшись, встал со стула. Теперь он отчетливо видел лицо убийцы.
Рекс поставил дорожную сумку в холле – и услышал, как Самми играет на гитаре. Он узнал аккорды и, подходя к гостиной, попытался вспомнить песню.
Он подарил Самми на конфирмацию “Тайлер” со стальными струнами, но не знал, что сын продолжает играть. Войдя в комнату, Рекс узнал песню – “Babe I’m gonna leave you” Led Zeppelin.
У Самми была грязь под ногтями, он что-то нарисовал на руке. Осветленная челка падала на сосредоточенное лицо.
Он ловко перебирал струны и тихо напевал, просто чтобы мелодия звучала в голове.
Рекс сел на усилитель и стал слушать. Доиграв до длинной инструментальной коды, Самми прижал струны и поднял глаза.
– Невероятный талант у тебя, – выдохнул Рекс.
– Да ну, – смутился Самми.
Рекс положил свою полуакустическую “Гибсон” на колено и включил усилитель. Провод начал с жужжанием нагреваться.
– А Боуи не играешь?
– Первым, что я выучил, была “Зигги Стардаст”… я чувствовал себя нереально крутым, маме пришлось послушать миллион раз, – улыбнулся Самми и заиграл.
– “Ziggy played guitar…” “Jamming good”, а может… “Billy and The Spiders from Mars”.
Серая туча пробежала по небу за большими окнами. Наверное, будет гроза.
– So where were the spiders?[13] – запели они вместе.
Рекс смотрел на нежное лицо Самми и вспоминал, как Вероника сказала ему, что хочет оставить ребенка. Сам Рекс заявил, что еще не дозрел до отцовства, и после слов Вероники не мог скрыть волнения, чувства собственного бессилия и фрустрации. Он тогда просто встал из-за стола, пнул стул и ушел от нее.