Темная кровь толчками начала выхлестывать из глубокой раны.
Охотник, не выпуская руки Лоуренса, немного развернул его и рубанул снова.
На этот раз лезвие прошло прямо сквозь кость.
Охотник отпустил Лоуренса и смотрел, как тот шатнулся назад; предплечье повисло на сухожилиях, потом оторвалось и с плеском упало в мутную воду.
– О боже, о боже, – стонал Лоуренс; он пытался прижать обрубок к боку, чтобы уменьшить кровотечение. – Чего ты от меня хочешь? Пожалуйста, просто скажи, чего ты хочешь. Мне нужна помощь, понимаешь?
– Грейс – моя мать, и сейчас…
– Они меня заставили, я не хотел, мне было всего семнадцать, – зарыдал Лоуренс.
Потом он замолчал, его дыхание было прерывистым. Лицо побледнело, словно он уже умер. Охотник на кроликов наблюдал за ним – пятна на очках, борода сосульками, кровь проступает на испачканной одежде.
– Я понимаю, что ты мстишь, – сказал Лоуренс и тяжело перевел дыхание. – Но я невиновен.
– Все невиновны, – тихо ответил Охотник на кроликов.
Он вспомнил Рачена, который умер у себя дома на кухне, на глазах у детей. Рачен умер потому, что пришел с ключами, потому, что открыл дверь общежития и привел мать Охотника в Кроличью нору. Тогда-то все и началось. Если бы Рачен тогда сказал “нет”, то теперь спокойно доел бы макароны и лег спать с женой, когда дети уснут. Но в тот день он открыл дверь. Это он открыл дверь, привел мать в Нору и терпеливо ждал причитающейся ему доли.
– Это Вилле все устроил, – задохнулся Лоуренс.
– Мама указала на тебя. Она все про тебя рассказала. – Охотник был спокоен.
– Они меня заставили! Я жертва, я тоже…
Голос Лоуренса пропал, у Охотника заложило уши. Он сунул мизинец в ухо, но все равно ничего не услышал. Пришло воспоминание о летнем вечере накануне маминой попытки самоубийства.
Он охотился с малокалиберной винтовкой за большой дорогой, ходил вдоль рельсов, спустился к силосной башне. Сел в траву, откинулся назад, а когда проснулся, был уже вечер.
Он словно очутился во сне.
Он лежал в высокой траве, и силосная башня походила на гигантский цилиндр Шляпника.
В тот миг он был маленьким, как кролик.
Лоуренс все еще надеялся, что ему удастся избежать своей участи, он, спотыкаясь, снова побрел к кафельной лестнице.
Темная кровавая дорожка распускалась в воде там, где он шел.
Охотник на кроликов взглянул на часы и двинулся следом за ним.
Лоуренс прошел под пластиковыми ламелями (его качнуло вперед), поднялся на ступеньку, но потом сел. Он поднял обрубок руки, застонал от боли. Задыхаясь, разорвал рубашку и одной рукой как мог туго затянул лоскут вокруг обрубка.