– Есть хочешь? – спросила она и достала из буфета хлеб и сыр.
– Я всегда хочу есть.
– Отлично.
– Стулья есть?
– Всего один… это чтобы тебе пришлось сесть мне на колени… Я выношу стулья, когда пеку, – объяснила Валерия и указала на гостиную.
Йона прошел в соседнюю комнату с телевизором, диваном и старым, крашенным вручную шкафом. Вдоль одной стены стояли шесть стульев; он взял два и вернулся на кухню, снова задел лампу головой, придержал лампу рукой и сел.
Свет еще какое-то время дрожал, скользил по стенам.
– Валерия… на самом деле я не в увольнении, – начал Йона.
– Ты же не сбежал из тюрьмы? – улыбнулась она.
– В этот раз – нет.
Светло-карие глаза Валерии скользнули в сторону, она посерела лицом, словно стояла за ледяной стеной.
– Я знала, что это случится. Знала, что ты опять станешь полицейским, – сказала она и тяжело сглотнула.
– Я не полицейский, но мне пришлось согласиться на последнее задание, другой возможности не было.
Валерия осторожно оперлась одной рукой о стену. Она избегала взгляда Йоны. Вены на шее сильно бились, губы побледнели.
– Ты даже сел в тюрьму по-настоящему?
– Я принял предложение позавчера.
– Понимаю.
– С полицейской службой покончено.
– Нет, – улыбнулась Валерия. – Ты, может быть, сам так думаешь, но я-то знала, что ты просто хочешь назад.
– Неправда, – ответил он и в эту же минуту понял, что Валерия права.
– Я никогда никого так не любила, как тебя, – медленно проговорила Валерия и потушила огонь в духовке. – Я знаю, что в жизни мне везло нечасто, я знаю, что садовничеством особо не похвалишься… Но я узнала, что ты сидишь в Кумле… Решила, что мне больше не нужно стыдиться, что ты поймешь. Но теперь… Ты же не хочешь работать здесь, с чего бы? Ты всегда будешь полицейским, ты – полицейский, я же знаю.
– Мне было бы хорошо здесь.
– Ничего не выйдет, – хмуро сказала Валерия.
– Выйдет.
– Ничего страшного, Йона, просто так уж есть, – сказала Валерия, без выражения глядя на него.
– Я полицейский, это часть меня. Мой отец погиб, когда на нем была полицейская форма… ему не понравилось бы, что я в костюме, но лучше костюм, чем тюремная роба.
Валерия опустила глаза и скрестила руки на груди.
– Я, наверное, слишком остро все воспринимаю, но я хочу, чтобы ты ушел, – тихо сказала она.
Йона медленно кивнул, провел рукой по столу и поднялся.
– Сделаем так, – сказал он, пытаясь встретиться с ней взглядом. – Я остановлюсь в маленькой гостинице в Васастане, она называется “Ханссон”. Завтра мне нужно вернуться в Кумлу, но я надеюсь, что ты придешь повидать меня независимо от того, полицейский я или нет.