стандартную темно-синюю форму… автомеханика! Рефлекторно я осмотрела себя, чтобы
проверить, не осталось ли на мне пятен или грязи, которые заметно выделялись бы на
летней белой блузке без рукавов, которую я надела с джинсами и туфлями без каблуков. Я
целый день пыталась сохранить ее в первозданном виде, но мне показалось, что весь
кампус был против моих стараний.
– Не волнуйся, – прогромыхал раздраженный глубокий голос, – я не оставил пятен
на твоей... рубашке.
Если вообще существовал момент, когда слово «рубашка» можно было бы
расценить как оскорбление, то это было именно сейчас. Слово соскользнуло с его языка
так, словно мой тщательно подобранный наряд был для него отвратительным, словно он
даже не заслуживал того, чтобы считаться предметом одежды. Я могла признать, что
тонкая хлопковая ткань моей блузки была немного эклектичной, но черт возьми!
Мои глаза поднялись выше, желая связать хладнокровную манеру поведения с
лицом, но он уже прошмыгнул мимо меня (не совсем грубо, но уж точно не нежно), и
единственное, что я заметила, его кожа была цвета ореха–пекан.
– Прощаю! – крикнула я в его удаляющуюся спину, но он даже не потрудился
обернуться или признать, что услышал меня.
Придурок.
Я вышла из аудитории, чтобы не мешать другим студентам. Сегодня была пятница, и только что закончилось последнее занятие, поэтому здание быстро опустело: все
спешили заняться своими планами на выходные. Подняв телефон, я разблокировала экран, и наконец-то отправила сообщение которое напечатала, прежде чем в меня врезался тот
грубый застранец. Засунула телефон в задний карман джинсов и направилась к
стеклянным двойным дверям. Тут, Оливия повернула из-за угла и, чуть было, не врезалась
в меня.
– Вот и та девчонка, которую мне срочно нужно было увидеть! – сказала она
радостно и обняла меня. Оливия работала библиотекарем в юридической библиотеке БГУ, хотя внешне, совсем не была на него похожа. Когда я впервые ее встретила, на ней были
плотные широкие брюки и закрытая блузка, которую с натяжкой можно было бы назвать
женской. На протяжении нескольких лет, она становилась более раскрепощенной и
развивала чувство собственного стиля. Сейчас она одевалась отпадно, что вызвало
уверенность в себе. И та, в свою очередь, стала причиной больших амбиций, да и кто бы
в этом случае не был бы амбициозным?
– Что случилось, Лив? – спросила я, отстраняясь от нее. – Ты тоже считаешь, что у
меня сегодня неудачный наряд?
Она взяла меня под руку и потянула на выход из здания библиотеки, где и
располагался литературный факультет, где проходили наши занятия.