Она кивнула.
– Да, со мной. Дорогая, эта история – самое потрясное впечатление, которое у меня
было за последнее время. У меня ни на что не осталось времени из-за работы, из-за этих
чертовых длинных смен, и из-за учебы, нужно получить дополнительные сертификаты
для этой новой работы. Мне нужно, чтобы ты трахнула его снова, для меня.
– Ты така-а-а-я глупая! – засмеялась я, качая головой. – Но, не-а, мы даже не
нравимся друг другу, ты же знаешь? Я думаю, что сексуальной химии, вероятно, было
предначертано вскипеть, но... нет. В ту ночь мне было очень нужно отвлечься, но на этом
все.
Дэвон надулась, затем игриво врезалась своим плечом в мое плечо.
– Ты такая злючка. Не хочешь больше трахаться с этим мужчиной для своей
подруги. Полагаю, мне стоит сделать это самой.
Я снова начала смеяться, но потом выражение лица Дэвон изменилось, став более
серьезным.
– Подожди, наверное, еще слишком рано для такой шутки.
Я цыкнула и ответила:
– Пожалуйста... я знаю, что ты не сделала бы такое дерьмо по отношению ко мне.
Твое имя ведь не Оливия, – Дэвон стала очень тихой и стояла, глядя на свои руки и убирая
воображаемую грязь из под ногтей. Я тихо вздохнула и закатила глаза. – Давай уже, скажи
это, я знаю, что ты этого хочешь.
– Что? – спросила она, ее глаза были полны ложной невинности. – Мне даже нечего
сказать об этой ситуации. Разве что, я говорила тебе: эта сука гроша ломаного не стоит.
Так же, как и он. Я имею в виду, это кроется в их именах – сомнительная, грязная, темно-
серая задница Грейсон, и подлая, завистливая, змеиная зеленая задница Оливия.
(Прим.ред.: игра слов. Грей, переводится как серый, Оливия – ассоциируется с оттенком
зеленого цвета, оливковым). Даже их родители знали, что они будут дерьмовыми, и
назвали их соответственно.
В этот раз мои глаза широко раскрылись, и я прикрыла рот ладонью, чтобы не
рассмеяться. Дэвон была сумасшедшей, но она была права. Я очистила свой дом от каких-
либо намеков на Грейсона, и была рада тому, что две мои ноги находились на пороге этих
отношений до того, как я узнала о нем и Оливии. Из-за этого, было чертовски легко не
тратить время на плач из-за того, что мне было больно. Я же просто разозлилась из-за
предательства и была рада, что все закончилось.
– Эй, – сказала она, и я подняла глаза. Гнев исчез с ее лица, но серьезность
осталась, когда она встретила мой взгляд. – Вне всего этого... как ты себя чувствуешь?
Я тихо вздохнула, а затем откинулась назад на скамейке, опираясь на руки.
– Я чувствую себя хорошо. На самом деле хорошо.
Прошло два дня после годовщины смерти моего отца, и, хотя я все еще не