— Черт! — Хантер застегнул молнию и ремень и провел пальцами по взлохмаченным волосам. Положил презерватив обратно в карман и выглянул на улицу.
— Черт, это твоя мать, — он прижался лбом к стеклу и на мгновение закрыл глаза. Я чувствовала себя действительно ужасно из-за него. Как только он собирался войти в меня, нам каждый раз кто-то мешал.
До того как моя мать открыла дверь, он повернулся ко мне.
— Я устал от этого дебилизма. Встретимся завтра в пентхаусе.
Мои глаза округлились.
— Если ты думаешь, что я собираюсь встретиться с тобой там, где ты трахался со всеми своими давалками, то подумай еще раз! — я опять была зла на него. Только я начинала оттаивать, как он выдавал очередную чушь.
Я схватила свои пакеты и трусики и направилась к лестнице, когда услышала проклятия Хантера.
— Прости, ладно? Я не подумал.
Я только фыркнула и продолжила идти вверх по лестнице. Моя мать открыла дверь, поэтому разговор все равно пришлось прекратить.
— Хантер, дорогой, как ты? Ты немного покраснел, все в порядке?
Хантер кивнул.
— Все в порядке. Просто пришлось немного побегать сегодня, вот и все.
Она схватила его за руку.
— Отдохни. Я собираюсь приготовить нам вкусный ужин, а папа принесет домой немного шампанского. Мы все много работали в последнее время и можем немного расслабиться, — она посмотрела наверх и увидела меня. — Ох, Айден, ты здесь. Я не видела тебя, дорогая. Как прошел твой день?
Я вежливо улыбнулась, потому что именно это от меня ожидалось.
— Великолепно, спасибо, мама. Мне нужно написать эссе о терроризме, но у меня есть на него три недели.
Она улыбнулась мне.
— Это здорово, милая. Не буду тебя задерживать. Просто будь готова к ужину в семь, хорошо? — она задала этот вопрос нам обоим.
Мы кивнули и сказали «хорошо», а потом она исчезла на кухне. Хантер посмотрел на меня, но я проигнорировала его и пошла вверх по лестнице. Я поднялась в свою комнату, захлопнула за собой дверь и плюхнулась на кровать вместе с пакетами.
Великолепно. Просто великолепно.
Прошло пять недель, и вот осталось два дня до Великого Дня моей матери и Мейсона. Все эти пять недель были адскими, потому что Хантер был зол, как черт, а мама в свою очередь была... ну... милой. Даже слишком. Складывалось впечатление, будто щелкнули переключателем, и от этого в ее присутствие я стала еще более осторожной. На самом деле, я была настолько обеспокоена ее поведением, что целыми днями только об этом и думала. Я сдала эссе, но знала, что приложила недостаточно усилий для его написания, поэтому не была так уж удивлена, когда увидела отметку «D».