Потом я закурил и спросил ее:
– Зачем тебе примирение после стольких месяцев вражды?
– Мне было одиноко.
– Даже с жильцами?
– Я просто сдавала им комнаты, и все.
– Да?
Должно быть, это прозвучало скептически. Она неожиданно улыбнулась:
– Знаешь, пятнадцатилетняя дочь и девятилетний сын – великолепные блюстители нравов! Кроме того, у меня не было желания грешить. Все эти мужчины были непривлекательны. – Она поцеловала меня и положила голову мне на плечо. – Я так и не смогла забыть тебя, Джан. Я пыталась, но безуспешно. Когда я услышала, что ты разводишься, то сразу подумала, что ты нашел какую-то женщину… мне нужно было знать…
– Никого нет.
– Тогда… – Она сломалась. – Джан, ты ведь любишь меня, правда?
– Больше всех на свете, – сказал я, и это было правдой. Удивительно, как я мог думать, что она больше непривлекательна. – Я всегда тебя любил, и тебе уже пора бы это понять. Ведь это ты решила, что нам надо разойтись на все эти месяцы.
– Мне все говорили, что я должна тебя бросить. – Ее темные глаза блестели. Голос чуть дрожал. – Убеждали, что ты меня не любишь, а просто пользуешься мной, когда захочешь. Говорили, что если я хоть чуть-чуть себя уважаю, то должна тебя бросить и больше не видеть. – Ее губы дрожали. – Считали, что мне должно быть стыдно, когда в доме есть маленькая девочка, Дебора…
– Дорогая… – Я крепко ее обнял, поняв, как она была несчастлива. – Не думай больше об этом.
– Я пыталась говорить себе, что больше тебя не люблю. После того как ты выказал неприязнь к Джонасу, мне стало легче убеждать себя в этом. В конце концов я сказала себе, что глупо было думать, будто во второй раз, после Хью, можно встретить любовь. Но потом… когда я услышала, что ты разводишься… О Джан, любовь опять вернулась, ты стал так мне нужен…
– А ты нужна мне. Всегда.
Потом мы долго ничего не говорили. Наконец я закурил еще одну сигарету. За окном дождь по-прежнему падал со свинцового неба, а с моря поднимался туман.
– Скоро вернется Джонас, – сказала Ребекка, но не сделала ни одного движения, чтобы встать.
Я подумал о Джонасе. Когда-нибудь Ребекка узнает, что Филип изменил завещание в мою пользу, и начнутся новые неприятности. Джонас всегда будет стоять между нами; это я уже понял. Чем старше он будет становиться, тем сложнее будет ситуация, и я ничего не смогу с этим поделать.
Она словно прочла мои мысли, потому что прошептала:
– Джан… а не могли бы мы… может быть, мы… мы же можем теперь пожениться, правда? Ты получаешь хорошее жалованье у Филипа, у тебя хороший дом в Сент-Джасте, или мы могли бы жить здесь, на ферме Деверол…