Я вспомнил о тех временах, когда ненавидел его и завидовал его везению. Вспомнил наши ссоры, нашу враждебность друг к другу. Вспомнил зависть, неприятие того, что ему всегда везло, а когда вспомнил, то оглянулся в прошлое и увидел не везение, которому я завидовал, не блеск успеха, не сверкание его огромной популярности, а пустоту, разочарование, потраченные втуне годы горечи и отчаяния.
– В конце мы были друзьями, – сказал я. – Он мне понравился, когда я перестал ему завидовать. Я восторгался им.
Поэтому я оплакивал его смерть, смерть моего великого золотого старшего брата, умершего во цвете лет, а оплакивая, думал о том, как другие будут оплакивать его и трагедию, которая так рано свела его в могилу. На три короткие секунды я задумался о Хелене и о сестрах, а потом мысль о матери, которая сейчас сидела одна на ферме Рослин, пронеслась в моей голове панической вспышкой.
2
Кому-то надо было принести эту весть матери.
– Я не могу, – сказала Хелена. Ее спокойное лицо застыло от горя. – Я не могу.
– Жанна, конечно же, не может, – сказал мой зять Доналд Маккре по телефону. – Самая новость была для нее таким шоком, что она упала в обморок, и теперь похоже, что ребенок родится на два месяца раньше. Я сейчас повезу ее в больницу.
– Кто-то должен сказать твоей матери, – сказал Уолтер в моей конторе. – Бедняжка. Для нее это будет ужасный удар.
– Лиззи, – сказал я, сжимая телефонную трубку влажными от пота пальцами. – Лиззи, кому-то надо сказать маме, а я не могу даже подумать об этом. Что мне делать?
– Пусть кто-нибудь из чужих скажет ей, – посоветовала Лиззи сухо и практично из далекого Кембриджа. – Что, если новый священник?
– Она его не любит. Он ее едва знает.
– Тогда Доналд…
– У Жанны того и гляди случится выкидыш.
– О боже, целый поток несчастий! Жанна очень плоха?
– Доналд сказал, что везет ее в больницу.
– О боже, надеюсь, она не потеряет ребенка, она его так хотела.
– Но, Лиззи, кого мне попросить сказать маме? Кого?
– Может быть, доктор Солтер…
– Он умер два года назад. И мистер Барнуэлл тоже умер. Если бы Адриан был здесь…
– Адриан знал бы, что делать. Позвони ему. Послушай, Джан, перезвони мне, как только узнаешь что-нибудь о Жанне, пожалуйста. Я ужасно за нее волнуюсь. Доналд ничего не говорил о кесаревом?
– Нет. Лиззи, может быть, ты все-таки знаешь кого-нибудь, кто мог бы сказать маме о Филипе?
– Попроси Адриана, – повторила Лиззи. – Адриан сможет. – И прежде чем я успел сказать что-либо еще, нас прервал оператор и разговор окончился.
– Что мне делать? – спрашивал я у Адриана пятью минутами позже. – Я знаю, что я слаб, труслив и все такое, но я просто не в состоянии заставить себя это сделать. Ты не знаешь кого-нибудь, хоть кого-нибудь, Адриан, кто мог бы…