— Степанова в распоряжении ЦК, — ответил Бондарь и, чуть приметно улыбнувшись, посмотрел на нас.
— А я думаю, что она уехала в тыл, — возразил Пашун и, хлопнув ладонью по колену, добавил: — Я уверен, что уехала. И след простыл…
В это время Александра Игнатьевна вышла на свет с охапкой сухого хвороста.
— Ну, что это вы, зачем это?.. — засуетился Колганов. — Я и сам принес бы… Да тут есть дрова. Пожалуй, на все совещание хватит.
Пашун удивленно раскрыл глаза:
— Это вы?..
А Степанова, как бы не замечая нового человека, хозяйским тоном ответила Колганову:
— Еще ночь впереди, пригодится. Оно и хорошо, что я отошла: товарищ Пашун за это время наговорился вдоволь.
— Я не знал, что вы здесь, — виновато проговорил Пашун и смущенно посмотрел на нас.
— Чего не знают, о том не говорят, — сдержанно заметила Степанова.
На этом неприятный эпизод кончился. Только Колганов еще долго иронически поглядывал на смущенного Пашуна.
Пора было начинать совещание. Я познакомил присутствующих с директивами ЦК КП(б)Б и Минского обкома о развертывании партизанского движения в Белоруссии; затем мы определили район действия для каждой группы и поставили перед ними конкретные боевые задачи.
На следующий день гитлеровцы снова пришли в совхоз «Жалы». Оставаться под носом у врага не было надобности, и мы решили перебраться поближе к совхозу «Сосны». Здесь, в дремучем, с трех сторон заболоченном лесу, состоялось у нас первое расширенное заседание бюро подпольного обкома партии. Кроме командиров отрядов и руководителей подпольных групп, на заседании присутствовали Луферов и Горбачев.
Подпольный обком решил созвать всех коммунистов Любанского района. Определили место собрания, договорились о пароле, и в тот же день все разошлись по деревням.
* * *
21 июля 1941 года на небольшой лесной поляне недалеко от совхоза «Сосны» начали собираться коммунисты. Наши связные встречали их в условленном месте, километра за четыре от поляны. Каждый коммунист знал пароль. Все это очень напоминало исторические маевки. История революционной борьбы нашей партии с первого дня освещала нам путь, помогала найти правильные формы борьбы в любых условиях.
Не совсем удобно проводить собрания под открытым небом, но другого выхода у нас не было. От лесных сторожек и других лесных прибежищ мы решили отказаться. Во-первых, потому, что все они известны местным жителям, а во-вторых, мы ожидали не пять и не десять человек, а значительно больше.
Посредине полянки стоял почерневший дубовый пень. Возле него Варвашеня вбил в землю четыре столбика, нашел где-то две доски и положил сверху. Вышел столик и «кресло» для секретаря. Предполагалось, что люди будут размещаться полукругом. Хвойный лес гулкий. В тихую погоду скажи слово — летит на полкилометра. Надо было говорить тихо, но так, чтобы все слышали.