Федор Степанович Егоров лежал на ленивце у остывающего бока печи, мучительно переживая тяжкое похмелье. Лежать было неудобно, жестко, но шевелиться вовсе не хотелось, хотя кулак замлел под головой до полной бесчувственности: укуси — не больно.
«Умереть бы, — думал в вялом отчаянье Федор Степанович. — Затаиться, да отвязаться от такой жизни, будь она трижды неладна! Разве это жизнь?!» Он потянул из-под головы замлевший кулак, ойкнул и замер от охватившей измученное тело слабости.
Потом во дворе противно скрипнула калитка. Кто-то громко чихнул, неторопливо прошагал по мерзлой лежневке к крыльцу. «Еще одна напасть, — обиделся Егоров, — хороший человек в таку в рань не припрется…»
Гость вошёл по-свойски свободно, стащил с головы папаху и стряхнул под ноги налипший на овчину снег. После сказал:
— Пошто худых собак держишь, хозяин? Лежат себе, нос — под хвост. Голоса не подали.
Ни тебе — здрасти, ни — поклона обыкновенного, будто домой пожаловал. При всей своей немочи терпеть такое Федор Степанович не стал. Встрепенулся, осторожно присел и, переждав, пока в голове успокоится кружение, осторожно возразил:
— Вы ж не зверь, что вас лаять?
— Зря серчашь, Степаныч, — опять тряхнул папаху гость. — Собака такой порядок знать должна — чужих не пущать. Зачем ей иначе собакою родиться?! Понимаешь шутку-то?
Но Федору Степановичу было не до шуток. Он сказал:
— Во-первых, цепняков держать охотнику резону нет, и поучать меня в етим деле — излишний труд. Во-вторых, и это само важное, давече другой разговор шел, как будто вы, Родион Николаич, не чужой нам человек, почти сродственник. Запамятовали, али как понимать?
Родион начал было отвечать, но слов его не слышно: першит в горле. Тогда он прокашлялся и ответил:
— За вчерашний разговор в неполной нашей трезвости можешь спокойным быть, Степан Федорович. Извиняемся, Федор Степаныч. Красные командиры словом не сорят: сказал — женюсь, значит, так оно и будет. Однако и у нас свой принцип есть…
Он причмокнул по-детски пухловатыми губами и со всей серьезностью послушал плаксивое урчание в животе хозяина дома.