– Нажми кнопку, – гундосила карлица.
– Да подожди ты! Дай мне посмотреть на собственную радость, в конце концов.
– Зал славы рок-н-ролла это, а не радость, – проворчала коротышка. – Нажми кнопку!
Мне захотелось ее стукнуть. Я даже пожалела, что не могу до нее дотянуться.
– Давай ее порадуем? – улыбнулась моя Аллегра-незнакомка.
Я вздохнула и остановила яблочко.
– Спасибо, А… – Я не успела закончить фразу, потому что карлица во всю мощь своего баса заорала:
– Теперь я! Я тоже хочу показать радостные воспоминания!
– Если ты не хочешь, то не надо. Никто не заставляет, если тебе это нерадостно, – сказала Аллегра-незнакомка, улыбнулась и с интересом спросила: – А что ты хотела мне сказать?
– Я просто собиралась поблагодарить. Ты показала мне именно то, что было мне сейчас нужно.
– Нет, что ты, не надо, не надо! – Она замахала руками, будто прогоняла муху, и хихикнула. – Это же моя природа. Я была только рада, очень рада.
– Ню-ню, – вставила коротышка. – Природа у нее. И климат северных территорий.
Я могла бы просто назвать незнакомку Аллегрой, и эта басовитая мелочь в бубенчиках перестала бы нам обеим надоедать. Но любопытство оказалось сильнее.
– Давай теперь ты, – разрешила я ей.
Карлица сползла в кресло, свесила маленькие ножки в панталонах, показала Аллегре-незнакомке язык и хрипло произнесла:
– Яблочко, покажи моменты, когда мне было радостнее всего.
Аллегра-незнакомка развела руками, дескать, «да мне не жалко», и подарила мне еще одну радостную улыбку.
Яблочко покатилось, и на экране возникло мутное изображение. Вид был как сквозь щелочку. Я видела, как кто-то наклоняется надо мной, как перед носом возникает кусок чего-то белого, а потом исчезает обратно. Потом картинка прояснилась, и я увидела комнату Аркадия, рояль, и плакаты на стенах, и самого Аркадия, который, судя по всему, только что поправил мне одеяло. Как странно – я совсем не помнила этот момент на грани между сном и явью.
Потом блюдце показало мне наш первый с ним завтрак. И это было еще страннее – происходило все то же, что я запомнила, но фокус на экране сосредотачивался на мелочах, на которые я тогда не обратила внимания. В тарелке с овсянкой таял кусочек желтого масла. На вазочке с медом крупным планом видна была этикетка – совсем новая вазочка, вряд ли мытая больше пары раз. На салфетке, свернутой треугольником, как в кафе, виднелась надпись «Welcome». Яйцо в мешочек угнездилось в специальной подставке, Аркадий ловко обстучал его ложечкой и вскрыл так, что ни одна скорлупка не попала внутрь, а потом пододвинул ко мне.