— И как поговорили?
— Липа и слушать меня не захотела. Она сказала, что между нами все кончено, что она подает на развод. И еще сказала, что ей очень нравится на новом месте. Еще бы! Там такие хоромы, по сравнению с которыми даже Валеркин дом — так себе конура. Липа сообщила, что у нее прекрасная хозяйка, Светлана Евгеньевна, — настоящая светская дама, очень вежливая, никогда не повышает голоса, такая вся рафинированная. А позже я узнал, что эта самая дама занимается каким-то сомнительным бизнесом. В ее особняке часто собирались богатые бизнесмены, и Липа пользовалась у них большим успехом.
— Никогда не поверю, что домработница может привлечь внимание деловых мужчин, — заметила я.
— Со временем Липа стала у хозяйки чем-то вроде компаньонки, — пояснил Сидельников. — Светлана Евгеньевна научила ее, как надо одеваться, как вести себя в обществе, привила хорошие манеры. Когда Липа пришла в зал суда по поводу развода, я ее не сразу узнал: такая вся элегантная и неприступная — просто светская львица!
— С кем поведешься, от того и наберешься, — хмыкнула я.
— Да уж, — кивнул Михаил. — А потом я узнал, что Липу часто приглашают в рестораны, на пикники. И даже в сочинские пансионаты.
— Ее приглашали разные деловые партнеры Светланы Евгеньевны? Или это был постоянный поклонник?
— Не знаю, — глухо ответил Сидельников. — Думаю, что сначала это были разные мужчины. А потом она переехала на содержание к одному бизнесмену, очень состоятельному и респектабельному.
Михаил не назвал имя Воскобойникова. Случайно или неспроста?
— Он что же, был холост, этот самый бизнесмен?
— Женат, — пожал плечами Сидельников. — Он снял ей квартиру, и она ушла от своей хозяйки и стала жить там.
— А вы пытались вернуть Олимпиаду?
— Еще бы, много раз. Даже когда мы уже развелись. Мне удалось узнать ее новый номер и адрес. Сначала я только звонил ей, умолял вернуться ко мне. Но все напрасно. Она твердила, что наша семейная жизнь — это для нее пройденный этап и что она не хочет возвращаться к прошлому. В конце концов она просто перестала брать трубку. Тогда я совсем отчаялся и решил объясниться с ней с глазу на глаз.
— Как же так получилось, — начала я, — что вы, постоянно повторяя, что не можете без нее жить, сами же, своими руками, лишили ее жизни?
— Я же не хотел ее убивать, — чуть слышно сказал Сидельников. — Я сам не понимаю, как это все получилось. Неужели меня посадят?
— А как вы хотели? Думали, что за убийство человека вам медаль положена?
— Нет, что вы, просто я…
— Просто вы только сейчас поняли, что натворили, — договорила я за него.