— Твой, — с нажимом произнесла я, — и все ты прекрасно знаешь. Сейчас поедем в отделение.
Я вынула из сумки наручники, которые всегда ношу с собой для таких случаев, и потрясла перед ним. Потом ловко нацепила одно кольцо на запястье Епифанова, а другое защелкнула на высоком металлическом штыре, торчащем рядом.
— Вы не сможете ничего доказать! — заявил Епифанов.
— Ты так считаешь? — прищурившись, спросила я. — Ну-ну. А вот сейчас мы пойдем к тебе домой, и доказательств там будет хоть отбавляй!
Красноречивое молчание Епифанова свидетельствовало о том, что я попала в точку. Он явно испугался.
— И ты еще говоришь, что сам не наркоман? — продолжала я, задирая рукав его рубашки и обнажая следы уколов. — А это тогда что?
Парень совсем скис.
— А вы ведь не из отделения, — вдруг произнес он, пристально глядя на меня. — Там у меня знакомые есть, я их знаю, и они меня тоже. Вы спросите у Михайлова, у него спросите!
— И что именно я должна спросить у Михайлова?
— Что я… короче, свой я. Я у них это… как сотрудник, вот.
— Хорош сотрудник с дурью в кармане! — фыркнула я. — Значит, так, слушай меня внимательно, Епифанов. Сейчас я задам тебе несколько вопросов, а ты мне на них честно ответишь. А если начнешь врать, то безо всяких разговоров мы поедем в отделение, и тебя на этот раз закроют всерьез и надолго, не посмотрят, что ты «сотрудник». Уяснил?
Он молча кивнул.
— Очень хорошо, — сказала я. — Тогда вопрос первый. Расскажи, что ты делал пять дней назад поздно вечером.
— Пять дней назааад? — протянул Епифанов.
Да, для его полуразрушенного мозга это была непростая задача — припомнить, что было пять дней назад. Но, увы, других источников информации у меня не осталось.
— Да я дома обычно по вечерам, — сказал он наконец. — Чего мне по улицам шляться? Закинусь или ширнусь — и сижу себе потихоньку, мультики смотрю. Для себя у меня доза есть всегда.
— А кто может подтвердить, что в тот вечер ты действительно сидел дома и никуда не высовывался? Есть такие?
— Да конечно! Анька может!
— И где ее найти, эту Аньку?
— Да она со мной живет!
— Хорошо, я все проверю, — строго сказала я. — Теперь второй вопрос. В тот вечер на Костромской улице люди видели парня в ветровке с капюшоном, очень похожего на тебя. У тебя есть ветровка с капюшоном? Говори!
— Нет у меня никакой ветровки! — чуть не заплакал Епифанов. — Вообще-то, есть одна, но она уже старая, я ее почти не надеваю. И она без капюшона, только воротник есть. И вообще, я в тот район совсем не суюсь!
По его тону и поведению я поняла, что он говорит правду.