Фэт вышла на крыльцо и спросила: «Блу, ты привезешь мне опал?» — и Блу ответил:
— Самый большой, ты такого никогда не видела. Ты повесишь его на шею, и он будет настолько тяжелым, что она будет болеть, а люди будут удивляться, почему это ты все время смотришь на свои туфли.
— Отлично, не забудь.
И Фэт ушла в дом. Москитная сетка за ней опустилась.
Я знал, о чем думал Блу: первый найденный камень он, конечно же, пришлет Фэт.
— Тебе нужно ехать. Сделай мне одолжение, поддерживай связь со своей матерью.
Блу ничего не ответил, бросил сигарету на землю.
— Не заставляй меня беспокоиться еще и об этом, Блу. Просто напиши ей.
— Хорошо.
Блу сел в машину, завел мотор, включил радио, опустил стекло и сказал: «Ну что ж, я поехал».
— Поезжай.
Блу уехал, подняв облако пыли. Вот как сложилось: сначала уехала Кэт, потом Блу, остались только мы с Фэт. И я хочу сказать, что я, разумеется, грустил по своим старшим детям, но хорошо, что со мной была Фэт. Люди думали, что девочка осталась со стариком и ей, наверное, скучно. Но нам не было скучно. Может, они думали, что мне тяжело, но, буду честен с вами, то, что внушало Пэт беспокойство, — пеленки, горшки, игрушки, которых не на что купить, — не казалось мне неприятными хлопотами.
Знаю, Вы, должно быть, думаете, что это я сейчас так считаю. А когда дела с Фэт пошли плохо, я не сразу это заметил. Теперь, оглядываясь назад, должен честно признать: Фэт плохо училась в школе, она сражалась с буквами и цифрами.
Были дни, когда она не могла даже правильно произнести слова. Она хотела произнести octopus, а вместо этого получалось hopperpus, или же ей нужно было сказать loveheart, а выходило hulvart. Но я думал, разве так важно запоминать правильное значение и произношение слов? Учителя были обеспокоены, я тоже разделял их беспокойство, но думал, что они сравнивают ее с Кэт, которая была такой способной. Фэт же была другой. Конечно, я беспокоился.
Помню, как я пытался заниматься с Фэт. Как-то я купил пакет с хлопьями, разрезал его, выложил из хлопьев расписание предметов и заставил Фэт пропеть его.
С трудом, но все же мы дотянули с ней до старшей школы, и тут учителя стали жаловаться, что Фэт не справляется со школьной программой. Но я подумал, что и здесь мы все преодолеем. Однако это было не так. Фэт не умела дружить. Я не мог ей в этом помочь. Дома, когда она была со мной, ее невозможно было остановить. А учителя говорили, что она не играет с другими детьми. С каждым днем она становилась все полнее. Я знаю, что сейчас это считается обычным явлением — полнота двенадцатилетних или тринадцатилетних, но тогда в школе был один странный толстый ребенок — Фэт. Во всяком случае, мы боролись с этим. Вдруг в субботу вечером, когда Фэт было уже четырнадцать, раздался стук в дверь. Я открыл и увидел китайского мальчика, стоящего возле входа.