Хайнц проговорил:
— Черт, так я и знал.
Фэт сказала:
— Я хочу, чтобы мне вернули ребенка.
Юрист посмотрела на Фэт, улыбнулась ей так же, как улыбалась мне, и сказала:
— Конечно, Донна-Фей. Для этого мы и собрались здесь — чтобы вернуть вам ребенка.
Она подошла к шкафу и выдвинула верхний ящик. Достала контракт. В нем оговаривались условия оплаты, в случае если Сэт будет возвращен. Контракт стоил дорого. Но адвокат сказала, что это самая легкая часть контракта. Было и другое. Если мы выиграем процесс, выиграем деньги, мы должны отдать юристу сорок восемь процентов.
— Однако это все будет позже, а сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы Сэт вернулся домой.
Прошло немного времени, и настал первый день слушания дела. Мне пришлось припарковать машину в миле от здания суда, который располагался на Параматт-роуд. Я бежал по этой улице в костюме, в своем коричневом костюме и белой рубашке, надеясь, что на ней нет следов пота. Я боялся опоздать к началу.
Я не думал о том, как выгляжу в этом костюме: когда борешься за ребенка, меньше всего волнует внешний вид.
Когда я подошел к зданию суда, на ступеньках сидела женщина. Ее голова была опущена между колен, а ноги стояли в водосточном желобе. Женщина была в майке, без бюстгальтера, поэтому ее грудь вывалилась наружу. Я старался не обращать на это внимания. Как и у Хайнца, у нее были татуировки на руках — ласточки.
Я подумал, что эта женщина пьяна. Было девять часов утра, она крутила головой и стонала. Но она не была пьяной — на нее навалилась беда, и некому было ей помочь. Я не был уверен, что поступаю правильно, но никто не собирался сочувствовать этой женщине, поэтому я подошел к ней, наклонился и спросил:
— Мэм, я могу вам помочь?
Она взглянула на меня. Женщина была похожа на енота: ее накрашенные глаза были в слезах, и краска потекла по лицу. Она ответила:
— Они забрали моего ребенка!
Я был потрясен:
— Кто забрал ребенка?
— Они. Суд. Полицейские. Система…
Я не знал, что ей сказать, чем помочь. В это время по лестнице спускалась другая женщина.
Она была аккуратно одета: юбка, пиджак. Крупная, она в то же время была изящной. В руках она несла портфель.
Женщина с татуировкой подняла голову, увидела ее и стала громко говорить, выплевывая фразы:
— Вот она, похитительница детей! Она — собака. Она просто крот. Все социальные работники так выглядят. Собака, крот…
Женщина помолчала, потом продолжила:
— Теперь мне нечего терять, сука. Берегись! Я верну своего ребенка, и ты пожалеешь о…
Женщина с портфелем даже не посмотрела на нас. Она спустилась по лестнице и пошла вдоль улицы, не оглядываясь. Когда она скрылась из виду, женщина с татуировками повернулась ко мне и спросила: