Они не хотят рисковать и ждать, что вы причините вред очередному ребенку.
Я с трудом представлял себе, как я скажу об этом Фэт. Но когда пришло время объяснить ей все, оказалось, что ее это не волнует. «Волнение» — неудачное слово. Она молча выслушала меня и сказала:
— Хорошо.
Но поняла ли она, о чем я говорил? Сомневаюсь. После нашего разговора пришел парень и принес коляску. После того как он ушел, я вынужден был сказать:
— Фэт, ты знаешь, что они не разрешат тебе принести ребенка домой?
— Знаю, папа.
Она думала, что я ее не вижу. Она подошла к коляске и стала складывать простыни. На это нельзя было смотреть без боли, и я вышел.
Так как решение о ребенке Фэт было уже принято, то вопрос, кто же возьмет ребенка под опеку, еще не был решен. Отец ребенка, Малок, не мог забрать его к себе, ему никто не разрешит этого сделать. Его положение было еще хуже, чем у Фэт. У него нет денег, он не умеет читать и писать. Насколько мне известно, у него даже нет австралийского паспорта.
Когда вопрос с родителями был решен, департамент обратился ко мне.
Я объяснил патронажной сестре, что являюсь опекуном Фэт и дедушкой ее ребенка, поэтому малыш может жить у меня. По крайней мере, до тех пор, пока Фэт не станет лучше. Они не согласились со мной и сказали, что я слишком стар. Понимаю, это только предлог. Многие дедушки и бабушки смотрят за внуками, и они гораздо старше меня. Я поинтересовался, почему мне отказывают. И мне объяснили, что Фэт прошла ультразвуковое обследование и оно показало, что у нее будет девочка. Департамент не разрешает одиноким мужчинам брать под опеку девочек.
— Вы считаете, что я буду приставать к внучке? У вас довольно странные взгляды на жизнь.
Я проклинал Пэт. Я вспоминал о том, как она сбежала и оставила меня с детьми, а теперь выясняется, что я еще и недостаточно хорош, чтобы ухаживать за малышом. Не было смысла спорить. Если департамент принял решение, вы можете потратить все деньги на борьбу с ним и ничего не выиграете. Поэтому я спросил:
— Какие планы у департамента?
Хотя я знал ответ. План уже был.
— Мы бы хотели встретиться с другими родственниками Донны-Фей как с потенциальными опекунами.
Это означало, что я должен был привести кого-либо из своей семьи, кто сможет забрать ребенка.
Сначала я подумал о Блу, он подходил больше всех. Ему было тридцать пять лет, он был женат. Я знал, что у них уже родился первенец. Его жена была коури[4]. У их детей — шоколадный цвет кожи, ребенок Фэт тоже будет с шоколадным цветом кожи… Но это были лишь мои мечты. Я знал, что департамент не одобрит кандидатуру Блу. Стоит им только посмотреть на условия его проживания (отсутствие туалета, водопровода), на его окружение (охотники за удачей, мечтатели, босоногие дети), и они скажут, что он не соответствует необходимым стандартам.