Как Вам уже известно, моя мама покинула дом, когда я была совсем юной. После этого мне довелось учиться в школе-интернате, затем — в университете Сиднея и в Лондоне, где я встретила своего будущего мужа Дэвида Бенетта, вместе с которым в январе 2001 года переехала в Нью-Йорк. Дэвид и я жили на Манхэттене, когда в 2005 году Донна-Фей родила Сэта. Я была рада за сестру. Дэвид и я отправили ей небольшой подарок. Но, если честно (а я хочу быть честной до конца), мы не обратили на это событие особого внимания, потому что жили за границей и не собирались переезжать в Австралию.
Разумеется, мы ужаснулись, когда через несколько недель узнали, что Сэта забрали в больницу «John Hunter» и все законные способы не помогли вернуть ребенка сестре. Детали этого дела по сей день являются для меня загадкой.
Мы с Дэвидом прибыли в Сидней в 2008 году, отчасти из-за того, что я решила увеличить нашу семью и воспитывать будущих детей в Австралии.
Мы поселились в районе Hunter Hills. Я помню, что приглашала отца посмотреть на наш новый дом. Мы не виделись с ним пять лет. Я прочитала его впечатления об этом и согласна с ним: скорее всего, нам хотелось похвастаться. Но я верю, отец был рад, что у нас такой дом. Я расспрашивала его о Блу и Донне-Фей. Мы говорили о том, что случилось с Сэтом, о том, как Донна-Фей перебралась в Тамворт, пытаясь избавиться от проблем.
Я помню, что находилась в Сиднее уже несколько месяцев, когда отец позвонил мне и сообщил, что Донна-Фей снова беременна и кто-то пытается забрать ее ребенка.
Сначала я не поняла, что он имеет в виду. Почему это кто-то должен забрать ее ребенка? Отец объяснил, что департамент социального обеспечения нашего штата расширил свои полномочия и может без суда забрать ребенка под свою защиту, лишив его родителей, если их первый ребенок уже находится под опекой государства.
Я спросила отца, как Донна-Фей отреагировала на это решение. Он ответил, что она не обратила на это внимания.
Затем он спросил меня, смогу ли я взять ребенка Донны-Фей.
Я не сразу согласилась и некоторое время сомневалась. Почему я колебалась? Потому что мы с Дэвидом не отказались от мысли иметь собственного ребенка. Все, что рассказал вам мой отец, — правда. Я не испытывала желания стать матерью в свои двадцать и даже тридцать лет. Мне было уже тридцать семь, когда мои биологические часы стали настойчиво напоминать, что время уходит. И, как многие люди, я поняла, что мне нужна помощь. Я не могла забеременеть.
Друг порекомендовал клинику «ЭКО» в Сиднее. Первая попытка оказалась неудачной. Дэвид очень хотел ребенка, но я была убеждена, что в «ЭКО» мне не помогут. Я не могла справиться с проблемой и разочарованием.