В словах не было нужды, и, когда маркиз предложил ей свою руку, она покорно положила свою ладошку ему на локоть.
При этом она отметила, что он надел все свои регалии, и они засверкали в пламени свечей, стоящих на алтаре.
Часовня была небольшой, но очень красивой, а в изящное витражное окно позади креста на алтаре проникали лучи заходящего солнца.
Делле казалось, будто повсюду разлит неземной призрачный свет.
Маркиз повел ее по недлинному проходу к алтарю, где их уже поджидал священник.
Орган смолк, и викарий начал обряд венчания.
Делле казалось, будто каждая жилка в ее теле и каждая струнка в душе тянутся к маркизу, и не сомневалась, что он испытывает те же чувства.
Когда он бережно надел ей кольцо на палец, они соединились навеки, до последнего вздоха. Их сердца бились в унисон, а души слились воедино, чтобы уже никогда не разлучаться.
Они преклонили колени перед священником, тот благословил их, и Делла знала, что ее отец и мать тоже благословляют их в эту минуту.
Господь ответил на ее молитвы.
Он благословил их и подарил райское блаженство, которое отныне они сберегут навеки.
Когда они встали, священник опустился на колени перед алтарем, и маркиз, по-прежнему держа Деллу за руку, увлек ее прочь из часовни.
Единственной свидетельницей на их свадьбе была Нанни, и, глядя, как маркиз и Делла выходят из часовни, она утирала слезы.
Они поднялись по той же лестнице, по которой Делла спускалась с няней, и он отворил дверь на лестничной площадке. Делла решила, что это должен быть вход в главную спальню, и не ошиблась.
Это была чудесная комната с небесно-голубым ковром, портьерами и огромной кроватью под балдахином с золотыми амурами, занимавшей всю центральную часть комнаты.
Но Делла поначалу видела одни только цветы. Комната буквально утопала в них, и все они были белыми.
Еще никогда ей не доводилось видеть такого количества лилий, орхидей и роз, наполнявших воздух тонким ароматом, отчего спальня показалась ей частичкой волшебного заколдованного мира, в который ее привел маркиз.
А он не отрываясь смотрел в ее глаза, в которых читались изумление и восторг.
– Ты такая красивая, – проговорил он тихим голосом. – Я все еще боюсь, что выдумал тебя, моя обожаемая Делла, и ты сейчас растаешь, как утренний туман.
– С тех пор как ты приехал в цыганский табор, мне кажется, что я живу как во сне, – ответила Делла, – но, как ты сам сказал, сон этот настолько сладок и безупречен, что я думаю, будто мы уже умерли и перенеслись на небеса.
– Ты не умерла, сокровище мое, – заверил ее маркиз. – И теперь я могу сказать, как сильно люблю тебя и как много ты для меня значишь.