Под березками лежала густая, росистая с ночи тень, место оказалось вполне укромное от постороннего глаза, хотя поодаль из-за ржи виднелись верхушки каких-то высоких деревьев — похоже, там была деревня. Неожиданная близость жилья, конечно, не могла не беспокоить Гусакова, который тем не менее устало опустился на мелкую в тени траву. Вскоре к нему подошел старшина Огрызков, статный крутоплечий молодой человек в юфтевых командирских сапогах. Ни о чем не спрашивая, скинул с плеча свой ППШ и, не снимая лямки тяжело нагруженного вещмешка, откинулся на траву. Молча отдыхая, они дожидались третьего из их группы — фельдшера Тумаша.
— Что? — хрипловатым голосом произнес тот, подходя к березкам. — Перекур?
— А ты куришь? — переспросил его Огрызков. Познакомились они накануне вылета и теперь с понятным интересом присматривались друг к другу.
— Я-то не курю, — сказал Тумаш. — А вы курите?
— И мы не курим, — отозвался Огрызков. — Курить — здоровью вредить.
— Вот именно... Здоровье и партизану не помешает.
С виду это был обычный солдатский треп, беззаботная болтовня подчиненных, ничем конкретно не обеспокоенных. Вольготно вытянувшись на траве, они всем своим видом показывали, что всецело полагаются на него, потому что Гусаков — командир и должен обо всем позаботиться. Но он здесь мало что мог, не мог даже определить место своего нахождения. Расстегнув кирзовую полевую сумку, вынул из нее новый, еще не помятый лист карты, развернул его на траве.
— Ну что там? — небрежно спросил Огрызков. — Далеко еще топать?
— Сперва надо определиться, — ответил Гусаков. — Это как минимум.
— А максимум?
— А максимум — тот же минимум, — не вдаваясь в подробности, объяснил командир
— Да-а... Раздолбаи летуны...
Наверно, раздолбаи, старшина прав — об этом командир думал весь остаток прошедшей ночи. Летчики их подвели. Потому что невозможно себе представить, что обманули партизаны, не встретив их в установленном месте. Такого не могло случиться... Хотя, пожалуй, могло, вдруг подумал Гусаков, на войне случается разное, она полна самых невероятных случаев. Работая в штабе, он уже был наслышан о замечательных проделках как летчиков, так и партизан. Но и Огрызков должен был об этом кое-что знать. Хотя старшина за линию фронта отправлялся впервые, но служил в диверсионно-разведывательном отделе, где чему-то, наверное, учили. Другое дело фельдшер Тумаш.
— Доктор, ну как прыгнул? — словно уловив мысль командира, обратился к фельдшеру старшина.
— Да прыгнул! — нехотя ответил Тумаш. — Хорошо, что ночью, — ни черта не видать. А днем все могло быть.