— Так что — пойдем? — устало произнес старшина, который также вымотался в болоте. Его офицерское обмундирование приобрело жалкий вид. Равно, как и одежда всех остальных.
Однако Гусаков почему-то медлил, словно изменил свое намерение. Стало заметно, что его трясет — от стужи или нервного напряжения, которое вдруг охватило командира. Теперь, когда Остров Борок он видит так близко и в любую минуту может отправиться туда, вдруг возникла забота: что делать с парнем? Все время, пока они шли сюда, пробирались через болото, он как-то об этом не думал. Костя вел, помогал, был им нужен. Но теперь...Командир четко понимал, что на базу его вести нельзя. Но нельзя и отправить домой. Так что же с ним делать?
— Идем, что ли? — нетерпеливо повернулся к сосняку старшина.
— Постой! Ты парня привел?
— Ну я. А что?
Старшина остановился, уже почуяв что-то скверное в намерениях Гусакова, но еще не представляя себе, что.
— Не понимаешь?
— Не понимаю.
Он ждал ответа, но командир медлил, видно, ему не хотелось объяснять подробности.
— Парня нельзя вести на секретную базу.
Старшина молчал. Видно, эта мысль командира оказалась для него неожиданной, и он в замешательстве опустился наземь.
— Да-а?
— Вот тебе и да-а!
Гусаков почувствовал, что Лешка все понял, не маленький. Тем более если он диверсант-разведчик, ничего больше ему разъяснять и не надо.
— Отведешь в сторонку и пристрелишь, — тихо сказал Гусаков и затаил дыхание.
Старшина ответил не сразу.
— Почему я?
— А кто же? Ты привел?
— Я не буду! — подумав, решительно отказался старшина и поднялся на ноги.
— Категорически?
— Категорически.
Озабоченно потоптавшись на месте, Гусаков рассеянно вгляделся в болото, которое все больше уходило во мрак. Еще немного времени — и высокие деревья за болотом застелет сизый туман. «Надо запомнить направление, — подумал он, чтобы не сбиться в ночи. Не хватило самую малость светлого времени».
— Поди позови фельдшера, — приказал командир.
Старшина поднялся и молча полез в сосняк.
Оставшись один, Гусаков молча ругал себя за оплошность — вовремя не сообразил, чем это может обернуться. До сих пор все шло хорошо, они без потерь и стычек добрались до цели — и на тебе — новая болезненная проблема. Впрочем, почему проблема? На оккупированной территории немцы убивают их ежедневно — и мальчиков, и девчонок. Жалко, конечно, но безопасность партизанского соединения важнее.
Отпустишь, а если его перехватят немцы? Гестапо, наверно, умеет выбивать секреты. И не только у подростков-мальчишек. А этот старшина: «не буду». Ему жаль. Как будто мне самому не жалко. Или генералам, командующим на фронтах, не жаль таких вот или чуть постарше парнишек, что тысячами бросают в бой, и те остаются удобрять землю? Наверное, жалко. Но будешь всех жалеть — не дождешься победы. Сам ляжешь в землю.