Родион Несторович, приведший с собой из Киева чуть ли не две тысячи душ и оттого ставший в Москве вторым человеком после князя, имел среди челяди мастеров почти по любому ремеслу. Кузнецы его могли что угодно отковать: и меч, и копье, и топор. Древодельцев было у Родиона своих около двух десятков. Оттого и отстроился он быстро. Своя ткацкая, свои швецы у боярина, могут такие порты, или кафтан, или даже шубу сшить, что не угадаешь, московского они пошива иль царьградского.
На новоселье свое пригласил Родион Несторович князя Юрия Даниловича с ближними боярами. Приехал высокий гость вершним в сопровождении тысяцкого Протасия и нескольких милостников. Хотел Родион встретить князя у ворот, да приворотный сторож-разиня не успел загодя предупредить хозяина, пришлось встречать у крыльца.
— Ну, кажи, как устроился,— сказал Юрий Данилович, слезая с коня и передавая повод подбежавшему слуге.
— Милости прошу, дорогой князь, в хоромы, откушать хлеба-соли и медов наших,— расплылся боярин в лучезарной улыбке.
— Ты кажи, кажи хозяйство,—повторил гость, не спеша вступать на крыльцо.
— Пожалуйста,— молвил Родион Несторович радушно, хотя по интонации можно было догадаться, что это ему почему-то не по шерсти пришлось.
Он подозвал кого-то из слуг, приказал коротко:
— Беги. Предупреди всех.
И когда Родион повел высокого гостя осматривать двор, то все работники встречали их у дверей, низко кланяясь подходившему князю.
Первое, чем заинтересовался князь, это была конюшня. Если медвяницу прошел, даже не взглянув на кланяющихся ему медоваров, то у конюшни остановился и даже кивнул конюхам, дружно поклонившимся ему. Мало того, сказал:
— Ну что, молодцы, кажите скакунов.
Не нравилась эта дотошность князя Родиону Несторовичу, не нравилась. Опасался он возбудить в нем зависть, не зря ж хоромы строил «чуть пониже, чуть помене». Но что делать? Назвался груздем... И повел сам князя по конюшне.
Юрий Данилович с интересом разглядывал в стойлах коней, возле некоторых останавливался и делал довольно точные замечания:
— А этот, видать, норовистый.
Конюхи, шедшие следом, переглядывались, выразительно кивали головами: «Ты гля, точно».
-Ну, а этот, наверно, весьма резв. Весьма.
— Угадал, Юрий Данилович,— сказал Родион.— Не зря Вихрем зовется. На нем я под Переяславлем Акинфа срубил.
— За Акинфа тебе еще раз спасибо, Родион Несторович,— усмехнулся князь,— Надеюсь, это не последний из моих недругов?
— Конечно, Юрий Данилович. О чем речь?
И чтобы предупредить возможную просьбу князя отдать ему Вихря (уж очень долго тот осматривал коня), Родион молвил: