Александр Маркович перекрестился несколько раз, помолчал.
— И Василию Ярославичу нашему Царствие Небесное тож. Поди, там, на небе, за нас перед Богом старается.
— А Бог его послушает?
— А как же? Чай, добра нам просит. Не зла. А Бог любит тех, кто к добру наклоняется. Вспомни-ка заповеди. Хоть одна ко злу зовет?
— Нет.
— Вот то-то.
— А ведь он мой крестный отец.
— Знаю. За тебя князь Василий тоже там молиться станет. Тебя он крепко любил, своих-то у него не было.
— Эх, зачем только хорошие помирают,— вздохнул отрок.
— Так Богу надо, он тоже любит хороших-то. Злодеев-то никакая холера не берет.
Годы летели. Михаил набирался княжьих премудростей. К десяти годам уже хорошо писал, читал. Крепко держался на коне, неплохо говорил по-татарски и даже умудрился численнику, приехавшему из Орды пересчитывать тверичей, что-то сказать на его языке. Это очень понравилось татарину, он даже погладил княжича по голове, а княгине сказал:
— Ваша сына очшень будет любить хана.
Ксения Юрьевна так и не поняла: Мишу будет любить хан или Миша хана. Переспрашивать не стала: как истая христианка, презирала поганых.
За это время княжич отлично наловчился стрелять из лука, который на его глазах ему мастер Прохор изготовил, как и положено, из гибкого корня лиственницы, с витой из жил тетивой.
Подергав пальцем туго натянутую тетиву, мастер спросил:
— Слышь, Михаил Ярославич, как поет-то тива, а?
Тетива, и верно, пела, как струна на гуслях, только басом.
— Теперь наготовим тебе стрел разных для лука.
— Почему разных, Прохор?
— Ну как же? Для разного зверя разные стрелы делаются. Ну, скажем, для веверицы>1 стрела тупой делается. Мало того, с тяжелым набалдашником.
— Почему? Стрела должна быть острой.
— Нет, Михаил Ярославич, нет. От веверицы мы что берем? Шкурку. Верно? Значит, она должна быть целой, непорванной. Вот ты такой стрелишь, веверицу оглушишь. И все, шкурка не попорчена. А на птицу и рыбу лучше делать стрелу с двумя рожками, а на более крупного зверя, на волка, к примеру, идет стрела как копье, с железным острием. Этими же стреляешь и по врагу.
— У врага панцирь, его не пробьешь.
— Надо целить в места открытые, скажем, в горло или в глаз.
— Но это ж больно.
— Хе-хе-хе, милый княжич,— засмеялся Прохор,— Конечно, больно, а то и смертельно. Но с врагом для того и сходятся, чтоб выяснить: кто кого? Если ты его пожалеешь, то уж он-то тебя обязательно поразит. Ты этого хочешь?
'Веверица — белка; пушной зверек (ласка, горностай, белка). Шкурами платили дань.
— Нет, не хочу.
— Значит, целься быстро, стреляй метко. И помни: тугой лук — что верный друг. Он всегда тебя выручит, если ты с ним дружить будешь.