— Тогда вели запрягать.
— Да уж запряжено, Федор Акинфович.
— Но надо ж и съестного чего в дорогу там... и прочего.
— Все складено уж, Федор Акинфович.
«Ах ты, старый хрен,— подумал наместник.— Все уж решил за меня. Ну жук». Но вслух другое молвил:
— Спасибо, Никита.
— Не за что, Федор Акинфович, поторопись лепш.
Едва съехал вместе с женой наместник, как вскоре на Новгородской дороге появилась толпа, двигавшаяся в сторону Г ородища.
Никита, взобравшись в седло, выехал толпе настречу. Подъехал почти вплотную, поднял руку.
— Стойте, православные.
Толпа остановилась.
— Зачем на княжье заритесь? — спросил дворский.
— Нам наместник, курва, нужен,— закричали из толпы,— Чего держишь?
— Наместника нет.
— Как нет? Был же.
— Был, а ноне сплыл. Я ему путь указал. Так что на Городище вам нечего делать.
Толпа заколебалась, люди переглядывались.
— Врет он, братцы,— закричал кто-то тонким голоском.— Покрывает злодея.
— Я покрываю? — нахмурился дворский и полез за пазуху. Вытащил крест.— Вот на нем присягаю, нет на Городище наместника.
И, поцеловав крест, опустил его на место. Этому как не поверить? Поверили, заколебались, стали с сожаленьем заворачивать в город. Княжье трогать боязно, непривычно. А как хотелось. Жаль, очень жаль, что утек этот тверской прислужник. А то б была добрая пожива. Жаль.
Вторичное свержение его наместника в Новгороде разгневало Михаила Ярославича. Но гнев свой на Федоре срывать не стал, понимая, что не в нем только дело.
— С чего хоть там началось?
— Да прибежал кто-то из послов, созвал вече, науськал на Данилу Писаря, что-де он с тобой тайно переписывается. Данилу убили.
— Ах, мерзавцы.
— Но этим не кончилось, следом за ним схватили Веска.
— Игната?
— Ну да.
— Его-то за что?
— Что когда-то Афанасия тебе выдал. И утопили в Волхове.
— А посадника?
— Посадник вроде успел в свою деревню уехать.
Михаил Ярославич стукнул кулаком по столу, вскочив, прошелся по горнице. Взглянул на пестуна, сидевшего в углу.
— Ну, что скажешь, Александр Маркович?
— Что тут сказать? Надо идти усмирять мизинных, город без власти — дело дохлое.
— Сысой, готовь дружину. Чтоб все были вершними.
Сысой ушел. Александр Маркович продолжал:
— Придешь в Новгород, первым делом выяви зачинщиков и всех в петлю. Иначе не угасишь замятии.
— Да это-то я уж знаю по Нижнему. И что это за напасть на меня, что ни год — то и беда.
— Почитай, подряд три года неурожаи, отсюда и все остальное. Если еще столько протянется — вымрет Русь,— вздохнул пестун.— Видно, прогневали мы Всевышнего, кару за карой насылает. То дожди, то сушь, то мышь, а то вот замятия за замятней. , Снарядили дружину скоро, князь поторапливал, понимая, что каждый день задержки ухудшает положение в Новгороде, что правит там сейчас не закон, а чернь — сила неуемная и непредсказуемая.