Ясно, что Давыд намекал на Александра Невского, а точнее даже, на отца его Ярослава Всеволодовича. Но по всему видно было, что «единого пращура дети» не очень-то склонны обниматься. Еще бы, один был великим князем, другой зятем золотоордынского хана — где им было перешагнуть чрез такое высокое положение.
Архиепископ закончил свою речь уверенностью, что князья наконец-то помирятся и что это послужит только на пользу многострадальной отчине.
Пора было начинать, но князья молчали. Михаил Ярославич, как победитель, считал, что ему просить нечего. Юрий Данилович — из упрямства. Вместо него вступил Степан Ду-шилович, видимо приглашенный в посольство как обычно за его краснобайство:
— Я думаю, начать надо с пленных, которые томятся в Твери у великого князя Михаила Ярославича.
— Давай начнем с них,— согласился Михаил,— Какие пленные интересуют вас?
— Это наше посольство, князь, которое ты незаконно перехватил в пути.
— Вы меня сами вынудили к этому, Степан Душилович.
— Каким образом, князь?
— Скажи, по какому такому закону вы перебили и утопили всех моих сторонников?
— Но это было решение веча.
— На вашем вече решает здоровая глотка какого-нибудь забулдыги. Не возражай мне. Я знаю. И мой перехват вашего так называемого посольства был ответом на вашу замятию. Я поступил с вами так же, как вы со мной, но только никого не топил и не убивал. И готов хоть завтра вернуть их вам, но, естественно, не задаром.
— Сколько ж ты просишь за них?
— Не дорого, лишь бы оправдать их содержание. По десять гривен за человека. И помимо этого за ваше выступление против меня на поле брани — пятьсот гривен. Так мало потому, что вы еще прошлый пятитысячный окуп не выплатили.
— Сам знаешь, Михаил Ярославич, как ныне трудно в Новгороде и с хлебом и с деньгами.
— Знать, не очень трудно, если привели дружину на помощь Юрию Даниловичу. Не мне как великому князю, а ему.
— Но сам же знаешь, князь, что Новгород издревле волен в князьях, еще со времен Ярослава. Не заладилось с тобой, послали за Юрием Даниловичем.
— Вот-вот, не налезла рукавица на руку, так натянем на голову.
Наконец и Юрий Данилович решил разомкнуть уста:
— А сколько ж назначишь за моих пленных?
— За каких?
— Ну, за дружинников хотя бы? Когда их вернешь?
— Как получу мир от тебя и ты крест поцелуешь на этом.
— Но у тебя еще ж жена моя и брат Борис.
— И княгиню с князем доставлю в Москву хоть завтра, но только в твои руки. Повторяю, только в Москву.
Этим Михаил Ярославич косвенно указывал Юрию его место. Москва, а не Новгород, откуда он ныне явился.
— Слава Богу,— забормотал владыка, видимо решивший, что главное дело сделано, о пленных договорились. И перекрестился трижды.