Эта мысль послужила прелюдией к другой, менее приятной: если этот ход действительно был таким древним, то мы с Махони рисковали, ни больше, ни меньше как жизнью. То и дело мы проходили мимо огромных проломов в стенах, и не раз нам приходилось буквально прорывать себе путь вперед. Причем здесь иногда вполне могло хватить простого покашливания, чтобы спровоцировать обвал…
Отбросив от себя эту не слишком приятную мысль, я сосредоточил внимание на звуках, которые улавливало мое ухо. Здесь внизу темно было, как в могиле, и хотя Махони запасся лампой, которую он позаимствовал в церковном подвале, воспользоваться ею мы не отваживались. Я прекрасно ориентировался по звуку его шагов.
Внезапно Махони остановился и тронул меня за плечо.
— Мы пришли, — проговорил он. — Как вы? Не измучил вас этот переход?
Я кивнул, хотя тут же понял, что в этой кромешной тьме жест мой обречен остаться незамеченным.
— Да, — ответил я, спохватившись. — Если мы отсюда как–нибудь выберемся, можно сказать, что все в порядке. А то сейчас у меня такое чувство, что меня заживо похоронили.
Махони тихо засмеялся.
— Ничего, ничего. Мы уже выходим на поверхность. Перед нами лестница. — Помолчав, он, судя по звукам, расчищал нам путь от камней и сгнивших деревянных балок. — Лучше будет, если я пройду немного вперед, выберусь и взгляну, на месте ли Лавкрафт и его слуга.
— Они наверняка там, — поспешил я заверить его. На деле же я толком и сам не мог сказать, так ли это. Я не мог быть уверен, что портье передал мою просьбу Говарду, а перспектива торчать здесь в ожидании Махони вызывала во мне страх. Панический страх.
— Может, вы и правы, Роберт, — пробормотал Махони. — Впрочем, даже если их там нет, мы вполне можем обойтись и без них. Пойдемте!
Протянув во тьме руку, я нащупал его спину и довольно резко удержал его.
— А что… если… луна светит? — осторожно спросил я.
— Нет никакой луны, сейчас новолуние, — заверил меня Махони. — Кроме того, гроза еще не улеглась. Вы что, грома не слышите?
Я стал напряженно вслушиваться, но единственное, что я слышал, было биение собственного сердца. Видимо, у этого Махони слух был острее.
— Нет, — ответил я.
— Тем не менее, гром продолжает греметь, — утверждал он. — Ну, давайте отправляться, а то времени у нас в обрез. Убрав мою руку с плеча, он ободряюще ткнул меня в бок и двинулся вперед. Я услышал, как он стал подниматься по каменным ступенькам, осторожно нащупал ногой нижнюю и, выставив руки вперед, на ощупь стал подниматься, но тут же наткнулся на него и, инстинктивно дернувшись, зашатался и непременно полетел бы навзничь, если бы не его мгновенная реакция. Он тут же сумел ухватить и удержать меня.