Миллион вопросов. Но каким-то седьмым чувством, я понимала, что если я здесь, значит – не случайно. И в моих интересах сотрудничать с органами.
– Да, – наконец ответила я.
– Вам известны мотивы его поступка?
Отрицательное покачивание головой в ответ.
– Когда вы последний раз виделись с подозреваемым?
«Подозреваемый» – какое мерзкое слово для близкого человека. И как оно ему не подходит.
– Пару дней назад.
– Точнее, – попросил работник правоохранительных органов.
– Перед моим отъездом в Эмираты. Точнее не скажу.
– Ничего странного не заметили? Поведение? Намеки?
– Нет.
«Как-то слишком быстро ответила», – заподозрила я сама себя.
– Вы хорошо знаете этого человека?
– Человека хорошо знать невозможно, – с горечью в голосе констатировала я. Это уже проверенный факт, – его можно узнать ровно настолько, сколько он сам готов о себе рассказать. Ни больше, ни меньше.
– Вы были близки.
Это было скорее утверждение, нежели вопрос. Ну, наверное, я соглашусь.
– Что ему грозит?
– Смертная казнь, – недрогнувшим голосом без тени улыбки ответил мужчина в погонах.
Сердце остановилось. По крайней мере, я перестала его ощущать.
За полгода до событий
«На другом конце стола,
Тот, с которым я жила,
Тот, с которым провела лучшие года…»
Никогда не любила Любу Успенскую. Но в этот вечер я ее вспомнила. Как в заколдованной сказке, эта песня беспрерывно крутилась в моей голове, а память подсовывала все новые и новые картинки нашего совместного прошлого.
На другом конце праздничного стола сидел Александр Петрешенко.
Почти муж когда-то, и почти чужой сейчас.
Свадьба пировала, осыпая пышными тостами молодоженов, а я сидела за столом, боясь пошевелиться. Казалось, любое движение приведет к рассекречиванию чувств и мыслей в моей голове. Поэтому я пряталась за красивыми декорированными бутылками, которыми был щедро уставлен стол, и лишь украдкой поглядывала в его сторону.
Я пришла одна, без спутника и вообще без компании. Он, напротив, явился в ресторан с какой-то белокурой вешалкой. Я почувствовала, как вспотели ладони и задергался левый глаз. Мне удавалось контролировать воспоминания и почти стереть Сашку из новой жизни. Но здесь, на этом празднике любви, прежние картинки ожили, приняли форму и содержание. Закутались в запахи, чувства и пробудили уснувшие эмоции. Я выглядывала из своей засады, как разведчик из-за кустов, и молилась, чтоб никто не тронул эти высокие бутылки с декором, кувшин с оранжевым напитком и вазу с фруктами. Иначе рассыплется вся моя маскировка. Я не смогу наблюдать за ним тайно из укрытия.