– А я – Евдокимова показала пальцем на себя, – Назарова, Евграфова, Петрова, мы будем на него шить и вышивать. Какой он у нас будет беленький, хорошенький, нарядный!
– Пусть он называет тебя мамой, а нас всех тетями.
– Только вы меня не обманите, медамочки, помогайте!
– Постойте, вот так, – Франк встала и подняла правую руку, – подымите все, кто обещает, правую руку.
Десяток рук поднялось вверх, и десяток взволнованных голосов произнесли: «Обещаю».
– Клятва в ночных колпаках! – крикнула Чиркова с громким хохотом.
– Генеральская дочь, кушайте конфеты и не суйтесь туда, куда вас не зовут!
– Отчего же, – крикнула она, – я буду учить танцевать вашего Гриню.
– Дура! – крикнуло ей сразу столько голосов, что за ними даже и не слышно было продолжения ее глупых шуток.
А девочки успокоились, сомкнулись снова у кровати Лосевой и долго еще шептались о том, как им воспитать своего сына. Через несколько дней Лосева оставила институт, написала всем подругам в альбом трогательные прощальные стихи, и ее альбом в свою очередь наполнился тоже всевозможными клятвами и обещаниями не забывать, не расставаться.
Иванова написала ей:
Устами говорю: мы расстаемся,
А сердцем же шепчу: не разорвемся.
Назарова нарисовала ей большую гору и на ней одинокую фигуру, у ног которой написала:
Когда взойдешь ты на Парнас,
Не забывай тогда ты нас!
Маша Королева, по прозванию Пышка, написала тоненько-тоненько, на самом последнем клочке бумаги:
На последнем сем листочке
Напишу четыре строчки.
Кто любит более меня,
Пусть пишет долее меня!
И последние буквы пригнала так, что далее нельзя было поставить даже точки.
Все это было наивно, глупо, но все было искренне, а главное – маленькие «тетушки» сдержали свое слово, до самого выпуска Гриня получал и сказки, и платья, и, может быть, вырастая под руководством сестры, всегда вспоминал, как его, ребенка, хотели усыновить другие дети.
Глава IX. Гринины сказки. – Приглашение на бал. – Настоящее письмо. – Ряженые. – Бал
За неделю до Рождества в старшем классе было большое заседание по поводу обещанных Грине сказок. «Тетушки», собираясь писать назидательные рассказы, все перессорились – каждая отзывалась с насмешкой о рассказе другой, и, наконец, на общем шумном собрании выбрано было три признанных литератора – Салопова, Франк и Русалочка.
Три писательницы ходили несколько дней необыкновенно задумчивые, рассеянные, иногда посреди разговора хватались вдруг за перо и заносили в тетрадку какие-то мысли, остальные девочки уступали им во всем и с благоговением ожидали, когда те «начнут творить».