В первом сеансе связи получили разрешение на расконсервацию корабля «Союз Т-14» и закрытие люка между рабочим отсеком и переходной камерой.
На столе оставили записку тем, кто придет нам на смену, с извинениями за беспорядок на станции. Я выключил везде свет и поплыл в переходную камеру, где меня уже ждали ребята. Посидели перед трудной дорогой на обрезе люка, помолчали и вплыли в корабль, откуда выдали команду на закрытие люка станции, а затем закрыли свой корабельный люк.
В расчетное время выдал команду на открытие крюков, удерживающих корабль у причала станции, – и корабль медленно начал уходить от орбитального комплекса «Салют-7» – «Космос-1696». Прощай, наш дом, который мы восстановили, обжили, заставили работать.
Сейчас все мысли о предстоящей посадке. Надели скафандры, заняли места в креслах и начали подготовку к построению ориентации для включения двигателя на торможение.
В последнем сеансе связи по давно заведенной традиции на связь вышел «Гранит». Это позывной Г. Т. Берегового, который рассказал нам о месте посадки: местность ровная, небольшой кустарник, снег (но, как оказалось, его не было), слабый ветер, облачность редкая. Голос у него был не праздничный, как обычно в такой момент.
Включили двигатель в заданное время над Атлантикой в районе Фолклендских островов. Была связь, и я обо всем докладывал. Закрыли стекла шлемов, приготовились к разделению отсеков корабля при входе в атмосферу. Перегрузка нарастала медленно. Еще раз предупредил ребят о том, что нас ожидает: я уже пережил это в первом полете и запомнил все до мельчайших подробностей. Когда корабль входит в плотные слои атмосферы, то его тепловая защита начинает разогреваться и гореть. Огненные языки пламени отрываются от обшивки корабля, и через иллюминатор видны всполохи. Зрелище фантастическое. Корабль при этом испытывает значительные перегрузки, которые нас вдавливают в кресло. Контролировал транспаранты на пульте, величину перегрузки, посматривал на Володю и постепенно строил временную шкалу о дальнейшей работе: предстояло очень много быстро сменяющихся операций. Перегрузка не превышала 3–4 единицы, но субъективно воспринималась больше. Организм за время длительного полета в невесомости отвык от перегрузок. Наконец, перегрузка начинает слабеть. Спускаемый аппарат начинает немного встряхивать (этот участок пути к Земле космонавты называют булыжной мостовой). Слышно «сопение» двигателей системы управления спуском. Автоматика корабля с помощью газореактивных сопел управляет креном спускаемого аппарата, отслеживая оптимальную расчетную траекторию спуска. Завершается участок аэродинамического торможения. По сигналам датчиков перегрузок сбрасывается крышка парашютной системы – рывок. Это выход вытяжного парашюта, еще один – тормозной парашют. Сильный рывок от выхода из контейнера основного парашюта, несколько бросков, и вот мы под куполом раскрывшегося парашюта. Высота около 10 километров. Осмотрелся, у всех все вроде нормально. Предупредил ребят, что впереди еще один сильный бросок при перецепке парашюта на симметричную подвеску, а дальше перед Землей взведение кресел. На высоте 6000 метров установили связь с вертолетом. Они увидели нас – вместе мы и спускались.