Казалось бы, у этих загадок есть простое решение. Обычно могучий великан Александр III, с которого будто бы В. М. Васнецов писал своего Илью Муромца, противопоставляется Николаю II, отнюдь не отличавшемуся богатырским телосложением и физической силой. Это сопоставление было популярно и среди современников. И дело было, конечно, не только во внешнем облике. Вскоре после кончины Александра III управлявший Морским министерством Н. М. Чихачев так отзывался о наследнике и его августейшем родителе: «Наследник – совершенный ребенок, не имеющий ни опыта, ни знаний, ни даже склонности к изучению широких государственных вопросов. Наклонности его продолжают быть определенно детскими, и во что они превратятся, сказать невозможно… Руль государственного корабля [выпал] из твердых рук опытного кормчего, и ничьи другие руки в течение, по всей вероятности, продолжительного времени им не овладеют».
В отличие от сына, вечно колебавшегося и оказывавшегося под влиянием своего ближайшего окружения, Александр III вспоминался современниками как волевой правитель, способный на самые решительные шаги. Он не стеснялся своих чувств, мог весьма грубо высказаться о своих ближайших родственниках и сотрудниках. Так, великого князя Михаила Михайловича, пожелавшего жениться на дочери графа Н. П. Игнатьева, он прилюдно назвал кретином. На статье дипломата, историка и публициста С. С. Татищева, сравнивавшего крестьянскую реформу 1861 г. с революционными событиями во Франции в 1789 г., император написал: «Только негодяй может писать такие вещи». Почти хрестоматийными стали слова Александра III о директоре Департамента полиции П. Н. Дурново, приказавшем выкрасть переписку своей любовницы с бразильским послом из кабинета последнего. Узнав об этом, царь написал: «Убрать эту свинью в 24 часа». После столь решительной резолюции государя Дурново был действительно уволен с должности главного полицейского и назначен сенатором.
И все же этот тиражируемый образ Александра III не слишком походил на самого царя. Он тоже сомневался и колебался, оказывался под влиянием и уступал. Примечательно, что император терпел на высших государственных должностях лиц, которым лично не доверял: например государственного секретаря Е. А. Перетца[2]. По сведениям графа С. Д. Шереметева, Александр III не слишком уважал и сменившего Перетца А. А. Половцова. С неохотой император согласился на назначение председателем Департамента законов Е. П. Старицкого. Александр III недолюбливал и его преемника барона А. П. Николаи, видя в нем друга бывшего министра народного просвещения А. В. Головнина и ставленника дяди царя – ненавистного великого князя Константина Николаевича. Не вызывал симпатий государя и председатель Департамента государственной экономии А. А. Абаза, старый приятель М. Т. Лорис-Меликова.