Первой мыслью очнувшегося через пару секунд от болевого шока Петровича было: «Это же не честно! Почему, за что?! Я же прорвался!!!» Потом его накрыла вторая волна боли, через которую смутно, как через вату, доносились крики: «Командир ранен! Доктора на мостик! Доктора!!! Храбростин, Банщиков, кто-нибудь, быстро в рубку!»
Постепенно боль немного отступила, но накатила вновь, когда Руднев почувствовал, как кто-то перетягивает бедро ремнем: «Черт, это же старарт с горнистом, смешная у парня фамилия, Нагле, все его не иначе как «наглецом» называют. Ага, а вот и Тихон с бинтами… Да, блин, вовремя, хотя это не подштанники стирать… Так, у «наглеца» вроде получше выходит… Ох, а кровищи-то с меня сколько натекло, песку бы, засыпать… Господи, какая чушь лезет в голову. От шока, что ли? А вот лейтенанту Зарубаеву сейчас надо бы заниматься своим прямым делом, а не играть в медсестру!» Как это иногда бывает, ярость и вызванный ей прилив адреналина начали вытеснять замутившую сознание боль.
– Серж, немедленно займитесь стрельбой! Наглец и Тихон справятся сами. Сейчас же! Нечего играть со мной в доктора, я вам не барышня кисейная!
«Черт, вместо нормального голоса изо рта вырывается какой-то свистящий шепот! Но вроде умница Зарубаев расслышал, вытянулся во фрунт, пижон, отдал честь и снова склонился над своим аппаратом центральной наводки».
С бака доносилось уже не «командир ранен», а «командир убит». «Это что, таким милым читерским образом Вадиков папик решил зажать стольник евро? Типа как при очередном моделировании прорыва «Варяга», когда в накуренной комнате после броска костей, показавшего попадание в мостик, представители японской команды дружно стали скандировать: «Командир убит, «Варяг» возвращается в порт!»
Но, блин, как же больно-то! Даже когда на практике на заводе имени Хруничева с полсекунды трясло 380 вольтами, ощущение, пожалуй, было менее хреновое. Как это можно отмоделировать? Никогда не слышал о таких глубоких, мать вашу, симуляторах реальности… Это что, выходит, все и правда всерьез, что ли? Ладно, лирика лирикой… Если не заткнуть глотки этим горлопанам на баке, то скоро весь крейсер «узнает», что командир мертв и прорыв не удался. Не допустить!»
– Нагле…
«Черт, как же его на самом деле зовут, горниста-то нашего? А! Николай Августович Нагле… Немец, небось…»
– Николай, Тиша… Помогите-ка встать…
– Вам нельзя, ваше…
– Знаю, что нельзя. Но когда нельзя, а очень хочется и, главное, надо – то можно. И вообще, ты вроде не лекарь? Поднимай! Только ногу не трожь!
С трудом, медленно, с помощью вестового под правым плечом и горниста под левым, Руднев вышел, вернее, выпрыгал, на левое, целое пока еще крыло мостика.