Где-то посреди ночи я утратила свое мужество. Собственный плач разбудил меня, и, проснувшись, я не могла сдержать рыдания. Засунув руку в рот, чтобы приглушить звук, я плакала и плакала. По моему потерянному дому, убитым в огне лошадям, Ревелу, умершему на полу в луже собственной крови прямо передо мной. Все, что случилось со мной, все, что я видела, дожидалось, чтобы прорваться, и теперь затопило мой разум. Мой отец оставил меня ради нищего слепца, а Персиверанс, скорее всего, был мертв. Я покинула Шун и могла только надеяться, что она в порядке. Выжила ли она, добралась ли до Ивового Леса, чтобы рассказать им, что с нами случилось? Отправится ли кто-нибудь когда-нибудь искать меня? Я вспомнила Фитц Виджиланта, его красную кровь на белом снегу.
Внезапно возвращение домой показалось невозможным. Вернуться домой куда? К кому? Не возненавидят ли меня все за то, что бледные люди пришли за мной? И если я отправлюсь домой, не проследит ли за мной Двалия или другие представители ее рода? Не последуют ли они за мной снова, чтобы жечь и убивать? Я крепче свернулась в своем убежище под деревом, понимая, что некому меня защитить.
Я буду защищать тебя, - слова Волка-Отца были тише шепота.
Он был лишь в моих мыслях, одной только идеей. Как он сможет защитить меня? Кем он был на самом деле? Кем-то, кого я сочинила из отрывков записей моего отца?
Я реален и я с тобой. Верь мне. Я могу помочь тебе защититься самой.
Я почувствовала внезапную вспышку гнева.
- Ты не защитил, когда они забрали меня. Ты не защитил, когда Двалия избила меня и затащила в колонну. Ты сон. Что-то, что я вообразила, потому что вела себя по-детски и была напугана. Но сейчас ты не можешь помочь мне. Сейчас мне никто не может помочь.
Никто, кроме тебя.
- Замолчи! - закричала я и в ужасе закрыла рот рукой. Мне надо было прятаться, а не кричать посреди ночи на воображаемых существ. Я протолкнулась глубже под дерево, пока не уперлась в каменную стену. Съежившись, крепко закрыла глаза, подняла стены в своих мыслях и уснула.
Я проснулась на следующий день с засохшими на щеках слезами. В голове пульсировала боль, меня подташнивало от голода. Прошло немало времени, прежде чем получилось убедить себя выбраться из-под дерева. Я чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы спуститься к рынкам, так что просто слонялась по разрушенной части города. Я видела ящериц и змей, греющихся под солнцем на каменных обломках. Подумала о том, чтобы съесть одну из них, но при попытках поймать их они тут же скрывались под камнями. Дважды я видела других людей, которые, судя по всему, жили в разрушенных домах. Я чувствовала запах их очагов и видела сохнущую на веревках рваную одежду. Я держалась вне поля их зрения.