– Я прошу у тебя еще об одной милости.
Она снова продемонстрировала зубы и мешочки с ядом.
– Не собираюсь сегодня умирать, – сказала Мотли и вспорхнула с моего плеча. Мои защитники сжались в круг около меня, но не сбежали. Я счел это мужественным поступком.
– Разве не достаточно в твоей жизни благодеяний, блоха? – потребовала ответа драконица. – О чем еще ты мог бы просить меня?
– Я прошу у тебя знаний! Белые Служители стремились положить конец не одному только Айсфиру, когда искали его смерти, а всем драконам навечно. Я хочу знать, выступали ли они раньше против драконов, а если да, то почему? Больше чего-либо еще я желаю знать обо всем, что известно драконам, и что может помочь мне покончить со Служителями!
Тинталья откинула свою огромную голову на длинной шее. Воцарилась тишина. Затем Хеби произнесла робким детским голосом:
– Она не помнит. Никто из нас. Кроме… меня. Иногда.
– О Хеби! Ты заговорила! – прошептал с гордостью Рапскаль.
Тогда Тинталья подалась вперед, бессловесно взревев, и я ужаснулся, увидев, как Хеби припала к земле и съежилась. Рапскаль снова вытащил свой кинжал из ножен и выскочил вперед, заслонив своего дракона и замахиваясь клинком на Тинталью. Я никогда не видел такого глупого и смелого поступка.
– Рапскаль, нет! – вскричал какой-то Элдерлинг, но тот не остановился. И все же, если Тинталья и заметила этот акт безумного неповиновения, она не придала ему значения. Она переместила свое внимание обратно на меня. Ее рев был низким грохотанием, заставившим мои внутренности завибрировать. Гнев и разочарование излились в словах:
– Это знания, которые я должна иметь, но не имею. Я отправляюсь искать их. Не как благодеяние для тебя, человек, а чтобы выжать из Айсфира то, чем ему следовало поделиться с нами давным-давно, вместо того, чтобы насмехаться над нами из-за истории, которую мы не можем знать. Ведь никакой дракон не может помнить случившееся в то время, когда он был в яйце или плавал в обличье змеи, – она отвернулась от нас, не заботясь о том, что при этом движении как люди, так и Элдерлинги вынуждены были рассыпаться в разные стороны, чтобы избежать удара ее длинного хвоста. – Я иду пить. Мне нужно Серебро. Когда я напьюсь, я должна быть вычищена. Все подготовьтесь к этому.
– Будет сделано! – крикнул ей вслед Фрон, когда она величественно прошествовала прочь. Он повернулся к своим родителям, его щеки Элдерлинга пылали, насколько это позволяли чешуйки. – Она великолепна! – прокричал он, и согласный радостный рев вторил его эмоциям.
Я не разделял ликования толпы. Сейчас, когда у меня было время сообразить - насколько близко я подошел к смерти, я чувствовал дрожь в животе. И ради чего был риск? Я знал о Служителях не больше, чем раньше. Я мог надеяться, что получил одобрение Тинтальи для любых Скилл-целителей, которых Неттл и Дьютифул могут со временем прислать. Я мог надеться, что Дьютифул заключит союз с людьми, которые время от времени способны влиять на поведение дракона.