Это была Пэтси Блэквуд.
Обессилевшая, безмолвная, страдающая.
– Где она?! – шепнул Квинн. Он стоял за моим левым плечом. – Где? Пэтси, где ты?
– Тихо, – шикнул я.
Я не отрываясь смотрел в ее печальные глаза, исполненные боли и муки. Рот приоткрыт, мокрые пряди волос падают на лицо.
– Пэтси, – сказал я, – девочка, все твои беды на этой земле кончились.
Я видел, как ее брови медленно сошлись к переносице. Мне показалось, что я услышал глубокий вздох.
– Тебе лучше уйти, прекрасная девочка, – продолжил я. – Тебя ждет божественное сияние. Не надо тебе скитаться по этому мрачному королевству. Не превращай мрак в свой дом, если можешь обратиться к Свету. Тебе нечего здесь искать и не о чем скорбеть. Уходи. Повернись спиной к этому месту и к этой жизни и молись, чтобы перед тобой открылись Врата.
Что-то мелькнуло в ее лице. Она больше не хмурилась, и мне показалось, что она задрожала.
– Иди, милая, – сказал я. – Свет ждет тебя. А здесь, в этом мире, Квинн соберет все песни, которые ты написала, и они разойдутся по всему свету – каждый твой сингл, каждая песня, и старая, и новая. Разве не прекрасно оставить после себя все эти чудесные песни. Их любят, Пэтси, это твой дар людям.
Ее рот открылся, но она не издала ни звука. Бледные щеки блестели от болотной воды, ночная рубашка изодрана, исцарапанные руки измазаны грязью. Она попыталась сжать кулаки, но не смогла.
Я услышал, как вскрикнула Мона, почувствовал, как вокруг меня всколыхнулся сырой воздух. Квинн шепотом каялся в том, что убил ее, и клятвенно обещал подарить жизнь ее песням.
Я не заметил никаких перемен в агонизирующем призраке Пэтси, разве что она немного приподняла правую руку. Губы ее дрогнули, она произнесла обрывок какого-то слова. Я его не расслышал. Мы склонились друг к другу…
«… Люби меня, люби по-настоящему, без оглядки, люби Пэтси!..»
Я шагнул через зловещую пустоту – это было равносильно переходу в другой мир – и поцеловал ее влажные, пахнущие болотной тиной губы. Невероятной силы поток энергии поднялся из самых моих глубин и ворвался в нее. Он понес Пэтси далеко-далеко, вверх, прочь от земли, ее силуэт поблек, засветился ярким светом и начал рассеиваться…
– К Свету, Пэтси! – завопила Мона.
Ветер подхватил и унес прочь ее крик.
Девочка-подросток с фермы бренчит на гитаре, энергично бьет по струнам: Gloria! Она притопывает в такт музыке, слышатся восторженные крики толпы, и вдруг – обжигающая вспышка: ангелы, бесчисленные невидимые монстры, крылья… Нет, я не видел это, да, видел! Gloria! Я цепляюсь за траву, пытаюсь проникнуть в глубь земли… Дядя Джулиен улыбается, манит меня рукой. Gloria! «Это самая рискованная игра. Ты не святой Хуан Диего, ты знаешь об этом». Нет-нет, я не пойду с тобой! Пэтси, ее розовая кожа, руки воздеты к небу, слепящий свет… Она поет: «Gloria in Excelsis Deo!»