Слабость и тошнота изматывали остатки сознания. Какой-то шорох где-то на границе слуха и голоса, которые было невозможно разобрать, на мгновение напомнили о том, где я нахожусь.
Сильные руки уверенно, но мягко сдавили основание челюстей, заставляя бросить отвратительный кусок плоти, тут же брызнувший кровью.
— Мира… — полный отчаяния голос заклинателя заставил потянуться к нему и уткнуться испачканным носом в такую же грязную ладонь.
Аргор осторожно поднял меня на руки и вынес наружу, туда где уже полыхали разведенные костры, а к ним стягивали ещё с десяток гнилых туш. В дом Любавы кинулись сразу несколько человек, видимо, забирать моего противника.
Быстрые, чуть резкие шаги заклинателя встряхивали меня в его руках, напоминая о том, что я ещё жива.
Самый последний дом возле крепостной стены встретил родными запахами трав. Маленькая одноэтажная лачуга с одной комнатой напоминала дом деда Михася, вот только того самого знахаря здесь не было. Да и вообще никого не было.
Аргор осторожно уложил меня на стол и принялся суетливо возиться среди ящиков и мисок. Вернувшись через пару минут, он начал втирать в раны резко пахнущую полынью и смолой мазь. От густой жижи шерсть стала липкой и тёмной.
— Потерпи, — встревожено прошептал Аргор. — Эта мазь всю заразу вытянет и кровь остановит. Потом промыть нужно будет.
То ли от ран, то ли от мази жестокий зуд просто изводил скрытую под мехом кожу.
И кто первый придумал, что попасть в другой мир — всё равно, что очутиться в сказке? Дворцы, принцы, фамилиары, магический дар… Я бы не отказалась, да вот только моя сказка оказалась далеко не доброй.
Мужская рука осторожно почесала сводящее с ума место на шее сразу под ухом, отвлекая от настойчивого зуда. Довольное горловое мурлыканье напугало меня больше, чем вид ран, которые я заметила, интуитивно потянувшись за лаской.
Заклинатель провозился со мной несколько часов, в течение которых я периодически уплывала в беспамятство.
Из тех скупых обрывов фраз, что доносились до моего разума, я поняла, что Аргор должен был стать ведарем, как дед Михась, но способности к пониманию животных поставили крест на том деле, к которому лежала душа и о котором он мечтал, будучи подмастерьем старого знахаря.
Наложив повязки, мужчина так же осторожно, как и прежде устроил меня в кольце своих рук и отнес обратно к Любаве, чей дом уже очистили от следов происшествия и лишь лёгкий гнилостный запах напоминал о случившемся.
— Она живая? — встревоженный голос пришедшей в себя Любы нарушил уют комнаты, где поселил меня Аргор.