Михась забрал из моих ладоней палочку с проклюнувшимся ростком и прислонил к стволу поверженного дерева. Сияние, напоминающее свет солнца, охватило морщинистые руки в крохотных коричневых от возраста пятнышках, и спустя несколько секунд старая кора распахнула свои объятья, принимая в себя новую жизнь.
— Старая жизнь всегда основа для новой, дочь, — со светлой улыбкой ведарь обхватил ладонями росток, нашёптывая странные певучие слова, которые я не смогла распознать.
Показалось, что старое дерево глубоко вздохнуло перед тем как рассыпаться в прах, обретая покой, только оставшийся от него пень со следами излома бережно обнимал молодой привой, словно баюкая крошечное дитя в своих объятьях.
— За зиму труха уйдёт в землю и станет плодородной почвой, а через несколько лет здесь будет новое и сильное дерево, которое станет кому-то домом, — дед Михась распрямился и махнул рукой в обратный путь. — Не всё плохое ведёт к беде, оно основа для той силы, что растёт внутри, и только ты решаешь принять изменения или нет. Старый дуб, что рос здесь много столетий готов к перерождению и я его дал ему. А готова ли ты, Мирослава?
Внимательный взгляд под кустистыми бровями смотрел пытливо, но по-доброму и я впервые не нашлась, что ответить мудрому старцу. Готова ли я? Знать бы к чему. Только загадки кругом и полная картинка никак не сложится, возможно, в памяти и есть ответы на всё, но зверь бережно охраняет свои сокровища, не позволяя мне помнить о том, что было до этого мира. Бережёт меня или себя? Ответа на этот вопрос не было.
— А Айкар? — спросила деда, согревая в варежках озябшие руки.
— Он придёт позже, весть ему я уже послал, — блеснул искорками в глазах при взгляде на меня ведарь. — Он знает всё, что в лесу его делается и придёт ночью к избе.
Обратный путь прошёл в молчании. Я с лёгким сердцем разглядывала снег, украсивший своей шубкой согнувшиеся к земли ветви. Здесь был мой покой и свободна воля. Зависело ли это старца или просто сердце выбрало эту местность своим домом? Сейчас я просто наслаждалась прогулкой и хрустящим настом под обшитыми мехом валенками. Не было ни тревоги, ни волнения.
За обедом ведарь рассказывал о силе жизни, что дана каждому её хранителю, которыми, по сути, и являются дед Михась и дед Лахи. Подобные им есть в каждом княжестве и присматривают за природой, которая ещё сопротивляется власти той силы, что окутала мир и населила его монстрами.
Когда за окном стемнело, ведарь вышел на двор, а я смирилась с неизбежным и позволила рыси вырваться наружу. Больно. И с каждым разом всё больнее. Возможно, однажды настанет тот день, когда боль станет такой сильной, что я уже не смогу сменить облик. Только когда рядом Аргор, нет этой муки. Тряхнув головой, я вышла на двор и практически сразу учуяла знакомый до боли конский запах, что поветрием донёсся из деревни. Яшка. А где это каурый конь, там и мой муж.