«Чего же мне теперь…?» — подумал он, и снова к матери пошел, не зная сам зачем, чего… Мать чай уже пила из желтой кружки, прикусывая корочкой просфоры, крошила сошиво на православный календарь.
— Памфила пресвитера, Павла, Илии и Даниила, святителя Макария Московского денек сегодня. Светел, Саша… — сказала мать, и, улыбаясь, чаю подлила…
Клеенка стертыми углами узор делила пополам, ворчала батарея, кран чихал. Прихваченный морозцем март застыл в окне пятном глухим, в стекле троилась лампа, хотелось выть, и вывовать все это. И, вывовав, захохотать… Присев напротив, он заходил вокруг пустого блюдца пальцем указательным и безымянным, воображая, что торопиться куда-то (в школу на урок) и перепрыгивая от горошка на горошек, о чем-то думал беспрестанно, монотонно отбивая ногтями по клеенке дробь. Мать протянула руку, цепко ухватив, к столу ладонь прижала.
— Стрянь! — сказала мать.
— Пусти… — ответил он, и дернул руку, но мать держала крепко, не пускала, давила пальцы ладушкой к столу. — Пу-у-с-ти… — и задыхаясь, с отвращением матери в зрачки смотрел. В зрачках плясали язычки лампады. Как черти на церковном масле, мотыльки у лампы…
— Хватит, я сказала! — мать выпустила руку, сквозь губы семечко калинное цедя. И выплюнула в блюдце.
Пальцы сжав, он уронил за край стола кулак, потухшими глазами на мать смотрел.
— Налить тебе чайку? — и ложкой деревянной заскребла по краю банки… — Кончилась калинка, — сообщила мать.
— Где мой альбом? — ответил он.
— Альбом?
— Альбом…
— Какой альбом, Сашуля?
— Фотографический альбом… с цветами.
— Твой школьный, сныть? На тварь свою смотреть? Не дам!
— Отдай, во сне зарежу…
— Что? — усмехнулась мать.
— Уснешь — зарежу и возьму альбом
— Да в глубине, на антресолях, подавись! — и снова выплюнула в блюдце семечко калины.
Он встал и под дождем веревок, натянутых под потолком с угла к углу, с угла к углу, с угла к углу… и перекрещенных над люстрой, пошел по мокрым пятнам за стремянкой, в общий коридор.
— Погрохочи мне, там, погрохочи! Соседей перебудишь… — сказала в спину мать, и следом Шишину пошла, согнувшись, бормоча, держась за перевязанную шалью песьей спину…
Здравствуй мой родной, любимый Саня, — Шишину писала Таня. — Сегодня книжные перебирала полки, много книг подаренных одних и тех же у меня скопилось, (помнишь, все на дни рожденья нам дарили книги). Ии тех, что есть по две, и даже по четыре я решила отнести в библиотеку нашу, в школу. Дюма «Три мушкетера» оказалось три… «Плутония», «Айвенго», «Квентин Дорвард», Жуль Верн, «Два капитана», «Кортик», Диккенс…