— Рад видеть ваше императорское высочество среди офицеров нашего броненосца, — поприветствовал он великого князя и тут же обратился к совершенно обалдевшему вахтенному начальнику, — благодарю вас, Дмитрий Николаевич, у вас, верно, еще дела есть?
— Так точно, господин капитан первого ранга, — откозырял тот и вышел в полном смятении чувств.
— Я тоже, весьма рад, — отвечал Успенскому Алеша, — мне рассказывали о вашем экипаже много лестного, э..
— Иван Петрович, — пришел ему на помощь командир, — интересно от кого, вы ведь только прибыли.
— От Эссена, он любезно согласился меня подбросить.
— А, Николай Оттович, действительно лестно. Он зря хвалить не станет! Как добрались? Мы вас, некоторым образом, только через два дня ждали.
— Благодарю, очень хорошо. Я, чтобы избежать задержки пересел на пассажирский поезд, оставив свой салон-вагон после поломки. Ужасно скучно было ожидать, пока его починят. К тому же, каждый раз, когда случалась задержка в дороге, меня начинали одолевать всякого рода просители и верноподданные депутации. Так что я рассудил за благо сбежать. Надеюсь, вы не в претензии?
— Ну что вы, напротив, я очень рад, хотя мы готовили торжественную встречу…
— Умоляю, не надо торжеств!
— Воля ваша, Алексей Михайлович, еще раз позвольте поздравить вас с благополучным прибытием. А вот и наш старший офицер! Заходите, Сергей Иванович, познакомьтесь с новым сослуживцем.
Когда некоторое время спустя, когда Лутонин вместе с великим князем вышли, Успенский задумчиво пробормотал: — «интересно, какие еще сюрпризы будут, от вашего императорского высочества?»
* * *
Оставшись на пристани один, Прохор Сапожников некоторое время смотрел вслед увозящему их катеру, а потом, решив, что «баба с возу — кобыле легче», отправился в гостиницу, благо номера были сняты на неделю. Вернувшись и внимательно осмотрев апартаменты, камер-лакей пришел к выводу, что старый матрос опять оказался прав. «Это вам не Отель-Палас в Неаполе, надо чего-нибудь получше подыскать», — подумал Прохор со вздохом, отковырнув пальцем отошедший от стены кусок обоев. После чего, позвонил в колокольчик и велел принести себе обед. Поскольку стеснительность не была в числе его добродетелей, заказал он все самое лучшее, что только могло найтись в ресторане при гостинице с гордым названием «Париж». Надо сказать, что выбор не поражал, но съев все принесенное, Сапожников пришел в хорошее расположение духа. Улегшись, не снимая сапог, на господскую кровать, с папиросой в одной руке и бокалом ликера в другой, предался он размышлениям на тему: «а нет ли здесь сеньориток», и некоторое время спустя сам не заметил, как заснул.