Ее так мучили эти вопросы, что она изводила не только себя, но и бедную, мало что понимающую подругу. Для той вопросы полов были ясны и закрыты — раз и навсегда. Чего там мудрить? Надо выйти замуж, родить ребенка и просто жить! Как живут ее знакомые и родители — ходить на работу, варить обед, стирать белье.
Инга поступила в институт иностранных языков на переводческий.
А Нина, несмотря на хороший аттестат, пошла в текстильный техникум. Мама сказала, что главное — не высшее образование, а специальность. И наплевать, что училась Нина неплохо и в средний ВУЗ прошла бы без проблем.
«Профессия закройщика прокормит всегда», — утверждала мама.
Нина легко согласилась — шить она любила и умела.
В двадцать лет Нина встретила Володю Горохова, простого таксиста, и через три месяца вышла за него замуж. Володя был ей понятен — таким был ее отец, приятели отца и соседи по дому.
Она совсем не задумывалась, любит ли она его и что такое любовь. Просто понимала одно — возраст подошел, замуж выходить нужно, и кандидатура Володи не самая плохая.
К Инге она теперь забегала нечасто — совсем не было времени.
Та доучивалась в институте, по-прежнему попадала в истории, падала из романа в роман, и каждый из них был более трагичным, чем предыдущий. Ингины избранники были как на подбор — либо женатые, либо сильно пьющие, либо не увязанные с реальной жизнью никак: доморощенные гении, начинающие диссиденты и вполне состоявшиеся алкоголики.
Инга то пропадала в мастерской какого-то скульптора, отчаянно ищущего «новые формы», либо моталась в экспедицию в калмыцкие степи за начинающим режиссером-документалистом, перепечатывала самиздатовские рукописи для очередного нового вольнодумца.
Она стала совсем худой, очень коротко остригла свои прекрасные пепельные волосы, совсем под мальчика, и это было очень трогательно и беззащитно. Носила только черные узкие вещи — брюки и водолазки, а на тонком пальце — серебряное кольцо с огромным желтым топазом — подарок Датошки, Томулькиного кавалера. Очень много курила и пила только черный кофе с куском сыра — все.
При всей разности их жизней, и вообще при всей их разности, они оставались подругами.
— Ты меня успокаиваешь, — говорила Инга. — Смотрю в твои спокойные глаза и прихожу в себя, становлюсь тише. Правда, ненадолго! — смеялась она.
Однажды она спросила подругу:
— А ты Вовку своего сильно любишь?
Нина пожала плечами:
— Я с ним живу, он мой муж, Ингуша. А про все остальное… Просто не думаю.
Инга посмотрела на нее, как на душевнобольную.
— А как ты спишь с ним? — уточнила она.