Вот только самого якута в комнате не было.
Илта внимательно огляделась по сторонам — двери и окна плотно закрыты, также как и дверь на мальницу. Она поднялась, пройдя к окну, толкнула ставни и ее брови удивленно приподнялись: что-то тяжелое снаружи припирало их, не давая открыть. Уже предчувствуя дурное, она подошла и толкнула дверь — ее тоже что-то держало снаружи.
И тут Илта поняла, что ее разбудило.
Кержак, разморенный спал на русской печке, когда был грубо растормошен куноити.
— Вставай! — шипела она, — Юра, ну вставай же!
— Ааа, что, — он повел глазами, — что-то случилось?
— Случилось, Юра, случилось, — Илта прижала палец к губам и кивнула в сторону двери на мельницу, — слышишь?
И кержак услышал. Сквозь шум дождя, по-прежнему лившего не переставая, слышался явственный шум воды и хлопанье лопастей.
Мельница работала.
— Что за черт?! — Юрий соскочил с печи, сонное выражение мигом исчезло с его лица, — как эта рухлядь…
— Это еще не самое хреновое, Юра, — тихо произнесла Илта, — ты видел Степанова?
— Он приходил, принес дров, — рассеяно проговорил кержак, — посидели немного за столом, чаю выпили. Потом он сказал, что покараулит, а я могу поспать, он меня сменит потом. Ну и так, в общем, я лег, он сидел за столом…
— А теперь его нет, Юра — тихо сказала Илта, — понимаешь? Окна закрыты наглухо, дверь тоже — он ее припер чем-то. А сам ушел.
— Черт! — вскинулся Юра, метнвушись сначала к окну, потом к двери, ломанул плечом, попытавшись открыть — раз, другой. Словно остервев он колотился об дверь.
— Хватит! — выкрикнула Илта, чувствуя, как заражается этим страхом зверя, попавшего в западню, — побереги себя.
— Вот же я дурак! — простонал Мирских, опускаясь на табурет, — так прошляпил его.
— Мы оба дураки, Юра, — произнесла Илта, — даже удивительно, как легко он нас провел.
— Но почему он не пристрелил нас во сне? — недоуменно спросил Юра, — и что все это значит? — он кивнул всторону двери, за которой работала мельница. Илта покачала головой, пытаясь подавить в себе дикий, иррациональный страх, отголосок которого и заставил ее проснуться. Было что-то особенно жуткое, в том, что то, что днем казалось лишь устарелой постройкой, ночью обрело странную и, похоже, недобрую жизнь. На ум невольно полезли пугающие китайские легенды о «цзи-гуань»- духах «неодушевленных» предметов, принимающих человеческое обличье.
Мельница работала не останавливаясь, шум воды и ударов лопастей все больше заглушал дождь. Илта и Юрий инстинктивно старались держаться подальше от двери, ведущей на мельницу. Илта вспомнила о погребе, но отогнала эту мысль — глупо надеятся, что подвал ведущий под ожившую мельницу приведет их к спасению. Скорей уж именно оттуда стоит ожидать наибольшей опасности. Она переглянулась с Юрием, потом перевела взгляд на дверь, затем снова на кержака. Все было ясно без слов — они ухватили стол и подтащили его к двери, затем приперли его топчаном и для, верности, сверху навалили оба табурета. Илта бегло осмотрела амбар — нет, толстые стены, сложенные из крепких бревен, не оставляли надежды на выход.