* * *
Острые скалы вздымаются к ночному небу, словно стремясь достать до звезд. Где-то негромко журчит ручей. Внизу, у подножия скал простирается бескрайний таежный океан, а впереди стелется узкая тропинка, уводящая в гору.
Босоногая девчонка с черными волосами и синими глазами осторожно ступает по холодному граниту. Надо идти вперед, надо — по тропе, освещенной путеводной звездой, вернее звездами. Вот они — мерцают шестью холодными огоньками в небе, выделяясь среди остальных. Что-то она должна вспомнить про них, что-то очень важное, что крутится в голове, но в последний момент выскальзывает, словно скользкий таймень из рук неумелого рыбака ныряет обратно в омут.
Неважно. Она вспомнит. Потом.
Журчание неведомого ручья становится громче. Тропинка делает крутой поворот, и девчонка оказывается в большом ущелье, по краям которого стекают тонкие струйки, где-то внизу сливающиеся в подземный поток. Что-то привлекает Илту в этих потоках — слишком густые для воды, слишком темные. Машинально она подставляет руку под ручеек и ее ладонь заполняется алой жидкостью.
Кровь.
В ночную тишину, до сих пор нарушаемую лишь журчанием ручья, вдруг врывает новый звук. И тут же — чуть слышный ехидный смешок. Сама не отдавая себе отчет в своих действиях, Илта начинает подниматься. Ее лохмотья намокают от крови и грязи, но она упорно карабкается вверх, цепляясь за ветви папоротников и скользкие камни.
Сверху снова раздается стон, потом еще и еще — со всех сторон ей в уши навязчиво вползает вкрадчивый шепот, стоны, всхлипы. Илта ощущала легкие, почти невесомые касания по лицу и телу, словно ее окружали незримые призраки.
А в лицо нестерпимо ярко бьет свет шести звезд, напоминающих сейчас скорей небольшие луны. И, заглушая стоны и всхлипы, все громче слышится ехидный смех.
Вот Илта поднялась. Перед ней небольшая площадка, со всех сторону окруженная каменными стенами, покрытыми широкими трещинами. Из них растут ветви кустарников, на которых колышется что-то большое и белое, вроде простыни.
А в глубине меж камней ворочается огромное существо, покрытое черной шерстью. Что-то белое мелькает меж расставленных кривых ног — или все же лап — и все тот же стон доносится оттуда и одновременно со всех сторон.
Илта невольно делает шаг вперед и чудовище поворачивается — медленно, как и положено в кошмарном сне. Это все та же черная обезьяна, скалящая огромные клыки. В неуклюжих лапах колышется что-то напоминающее сверток бело-красной ткани — только что необычайно плотной формы. Тягучие капли падают на камень.