Мужчина вновь посмотрел на Наташу, но теперь в его глазах читалась неприкрытая ненависть.
— Не много чести для японской подстилки? — буркнул он, — притопить тут и дело с концом.
— Нельзя, товарищ Шурыгин, — покачала головой Алиса, — пока она нужна живой. Но, если будет выпендриваться — разрешу поступить с ней как хочешь.
— Моей дочери почти столько же было, — зло сказал капитан, — вот же тварь! Ладно, довезу до Зеи, как договаривались.
С этими словам он развернулся и спустился в рубку. Помимо нее на палубе находился небольшой камбуз и две каюты, в одной из которых разместились Алиса и Наташа. В соседней поселились оба красноармейца.
— У капитана вся семья погибла под бомбежками, — пояснила Алиса, когда они остались одни, — а сам он оспой болел, что твои хозяева еще в начале войны распространяли. Японцев он ненавидит, а пособников — тем более. Так что смотри — у него с такими как ты разговор короткий.
Последующие пару дней Наташа сидела в каюте, под неумолчным присмотром то Алисы, то двух ее помощников. Выходить на палубу ей не позволяли и девушке оставалось смотреть в иллюминатор на плещущуюся воду и берега, на которых то рос густой лес, то мелькали какие-то поселки. Один раз они проплыли даже мимо города — как помнила Наташа, его называли Свободным, однако заходить не стали. Судя по обрывкам разговоров, подслушанным Наташей сквозь сон (когда пленница спала, Алиса и ее красноармейцы были более разговорчивы), пароход должен был довести их до города Зеи — конечного пункта судоходства на одноименной реке, а дальше большевики и их жертва отправлялись своим ходом.
Хозяин парохода зарабатывал на жизнь тем, что отвозил пассажиров с Зеи в Благовещенск — высадив Алису и остальных, он, как поняла Наташа должен был забрать группу канадских золотоискателей. Может ему и приплачивали большевики, но, скорее всего он работал не за страх, а за совесть, ненавидя оккупантов. Судя по всему не один он занимался на Зее подобным промыслом — навстречу им то и дело попадались разные суда, со многими из которых капитан Шурыгин обменивался приветственными гудками. Пару раз попадались и менее безобидные «кораблики»- Наташа помнила, как вспыхнуло ее лицо надеждой, когда навстречу им двинулся сторожевой катер — явно из состава бывшей Амурской флотилии. Сейчас же над ним развевалась не красная тряпка, а темно-зеленое знамя со Спасом — флаг Амурского казачества. Охранявших Наташу Петра и Николая этот корабль видимо изрядно переполошил — только что мирно дегустируя капитанский ханшин, оба подскочили словно подброшенные пружиной. Cбив девушку на пол, мужики навалились сверху, не давая ей подняться.