— Да-да, конечно, вы правы. Но как мальчик попадёт сюда?
Она подозрительно оглядела плащ Думбльдора: не скрывается ли в складках ребёнок?
— Огрид привезёт.
— Полагаете, это… разумно — доверять столь важное дело Огриду?
— Я бы доверил ему свою жизнь, — ответил Думбльдор.
— Нет, он, конечно, человек добрый, хороший, — неохотно пояснила профессор Макгонаголл, — но, согласитесь, уж очень безалаберный. И его всегда так и тянет… Это ещё что такое?
Низкий рокот взорвал тишину улицы, Думбльдор и профессор Макгонаголл заозирались, не понимая, откуда он приближается, и ожидая увидеть свет фар. Скоро рокот сделался оглушителен; они подняли головы к небу — и прямо оттуда на дорогу свалился огромный мотоцикл.
Мотоцикл был огромен, но казался крошечным под своим седоком, человеком раза в два выше и по крайней мере раз в пять толще обычного. Он был как-то непозволительно громаден и казался диким — кустистые чёрные лохмы и косматая борода, под которыми почти не видно лица, лапищи размером с крышку мусорного бака, ноги в кожаных сапогах, похожие на дельфинят-подростков. В громадных мускулистых руках гигант держал свёрток из одеял.
— Огрид, — с облегчением сказал Думбльдор. — Наконец-то. Где ты взял мотоцикл?
— Позаимствовал, профессор Думбльдор, сэр, — ответил гигант, осторожно слезая с седла. — У юного Сириуса Блэка.
— По дороге никаких неприятностей?!
— Нет, сэр. Дом раздолбало, но мальца удалось вытащить, пока муглы не понабежали. Он уснул над Бристолем.
Думбльдор и профессор Макгонаголл склонились над свёртком. Внутри, еле видимый, спал младенец. Под угольно-чёрной чёлкой на лбу виднелся порез необычной формы — совсем как зигзаг молнии.
— Значит, сюда… — прошептала профессор Макгонаголл.
— Да, — отозвался Думбльдор. — Шрам останется на всю жизнь.
— А нельзя что-нибудь с этим сделать, Думбльдор?
— Даже если б и можно, я бы не стал. Шрамы бывают полезны. У меня, например, шрам над левым коленом — в точности схема лондонской подземки… Что же, давай ребёнка сюда, Огрид. Дело есть дело.
Думбльдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслеев.
— А можно… можно с ним попрощаться, сэр? — попросил Огрид. Он склонил большую лохматую голову над Гарри и поцеловал малыша. Поцелуй, вероятно, был очень колкий. После этого Огрид вдруг завыл раненым псом.
— Ш-ш-ш! — зашипела профессор Макгонаголл. — Разбудишь муглов!
— И-и-извиняюсь, — всхлипнул Огрид. Он извлёк откуда-то громадный крапчатый носовой платок и спрятал в нём физиономию. — Но я не могу-у-у! Лили с Джеймсом померли… А малыша Гарри отправляют к муглам…