Питер был очень маленький, едва ли выше Гарри или Гермионы. Его тонкие, бесцветные волосы растрепались, на макушке блестела обширная лысина. Кожа обвисла, как у всех толстяков, похудевших слишком быстро. Он был неопрятен, почти как облезлый Струпик, и что-то крысиное оставалось в лице, в остреньком носике и слезящихся глазках. Он часто и прерывисто дышал; зрачки бегали. Гарри заметил, что он украдкой посматривает на дверь.
— Ну здравствуй, Питер, — приветливо поздоровался Люпин, будто не было ничего естественнее превращения крысы в старого школьного приятеля. — Сколько лет, сколько зим.
— С-сириус... Р-рем... — Даже голос у Петтигрю был крысиный. Глаза снова метнулись к двери. — Дорогие друзья... мои дорогие друзья...
Блэк поднял было палочку, но Люпин перехватил его руку, взглядом предостерёг и снова непринуждённо обратился к Петтигрю:
— Мы тут как раз говорили, Питер, о той ночи, когда погибли Джеймс и Лили. Ты, возможно, пропустил некоторые интересные подробности, пока визжал там, на кровати...
— Рем... — задохнулся Петтигрю, и Гарри увидел, как по землистому лицу катятся крупные бусины пота. — Ты ведь ему не поверил? Нет? Он хотел убить меня, Рем...
— Слыхали, — уже холоднее сказал Люпин, — но мне хотелось бы, чтобы ты прояснил нам кое-какие моменты, Питер, уж будь так...
— Он пришёл убить меня! — вдруг громко заверещал Петтигрю, тыча в Блэка средним пальцем, заметил Гарри, указательный отсутствует. — Он убил Лили с Джеймсом, а теперь хочет убить меня... Помоги мне, Рем...
Блэк, мертвец мертвецом, уставил на Петтигрю бездонные глаза.
— Никто не будет тебя убивать до выяснения всех обстоятельств, — заверил Люпин.
— Обстоятельств? — завизжал Петтигрю, дико вертя головой, озираясь на заколоченные окна и снова на единственную дверь. — Я знал, что он придёт за мной! Я знал, что он вернётся! Я ждал этого двенадцать лет!
— Ты знал, что Сириус сбежит из Азкабана? — Люпин наморщил лоб. — Хотя раньше это никому не удавалось?
— Ему известны такие секреты чёрной магии, какие нам и не снились! — пронзительно вскричал Петтигрю. — А как иначе он оттуда выбрался?! Небось Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут научил его всяким штучкам!
Блэк разразился жутким, безрадостным смехом, затопившим всю комнату.
— Вольдеморт? Меня? Штучкам? — выговорил он.
Петтигрю вздрогнул, точно Блэк замахнулся на него хлыстом.
— Что, боишься имени своего бывшего господина? — презрительно бросил Блэк. — Я тебя не виню, Питер. Его приспешники не слишком тобой довольны, а?
— Не понимаю, о чём ты, Сириус, — пробормотал Петтигрю. Он задышал чаще, лицо от пота лоснилось.