— Никто не кричал, — ответил Рон, ещё сильнее забеспокоившись.
Гарри обвёл взглядом ярко освещённое купе. Джинни с Невиллом смотрели на него круглыми глазами, оба очень бледные.
— Но я же слышал...
От громкого треска все подпрыгнули. Профессор Люпин разламывал на кусочки огромную плитку шоколада.
— Вот, — сказал он, протягивая Гарри самый большой кусок. — Съешь. Это поможет.
Гарри взял шоколад, но есть не стал.
— А что это было? — спросил он у Люпина.
— Дементор, — ответил Люпин, раздавая шоколад остальным. — Азкабанский стражник.
Дети уставились на него. Профессор Люпин скомкал обёртку и сунул в карман.
— Ешьте, — повторил он. — Это помогает. Извините, мне нужно переговорить с машинистом...
Он прошёл мимо Гарри и исчез в коридоре.
— Ты уверен, что с тобой всё хорошо? — Гермиона тревожно глядела на Гарри.
— Я не понимаю... Что случилось-то? — спросил тот, утирая пот со лба.
— Ну... этот... стражник — дементор — стоял на пороге и смотрел... то есть я так думаю, что смотрел, лица не было видно... а ты... ты...
— Я думал, у тебя припадок, что ли, — вмешался Рон. Он всё ещё был испуган. — Ты весь окостенел, упал с сиденья и давай трястись...
— А профессор Люпин перешагнул через тебя, подошёл к дементору, вытащил палочку, — продолжала Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет под одеждой Сириуса Блэка. Уходите». Но дементор даже не пошевелился. А профессор Люпин что-то пробормотал, из его палочки выстрелила какая-то серебристая штука, и тогда дементор развернулся и уплыл...
— Это было ужасно, — тоненько проговорил Невилл. — Вы почувствовали, как стало холодно, когда эта гадость вошла?
— Мне так странно было, — передёрнулся Рон. — Как будто затосковал навсегда...
Джинни съёжилась в уголке и выглядела немногим лучше, чем Гарри себя чувствовал. Она всхлипнула. Гермиона подошла и обняла её.
— А никто больше... не свалился с сиденья? — неловко спросил Гарри.
— Нет. — Рон опять тревожно взглянул на него. — Джинни, правда, тряслась как ненормальная...
Гарри ничего не понимал. Он очень ослабел и мелко дрожал, точно после сильного гриппа, и ещё его одолевал стыд. С какой стати он один так перетрусил?
Вернулся профессор Люпин. Он замер на пороге, обвёл их взглядом и, чуть улыбнувшись, заметил:
— Между прочим, шоколад не отравленный...
Гарри откусил, и, к его удивлению, по телу до самых кончиков пальцев разлилось тепло.
— Мы прибудем на платформу через десять минут, — сказал профессор Люпин. — Ты как, Гарри?
Гарри не стал спрашивать, откуда профессор Люпин знает его имя.
— Нормально, — смущённо пробормотал он.